На рынке газа нет предпосылок для демонополизации
Вся вторая половина сентября в энергетике прошла под знаком презентации реформ и скандалов вокруг монополии в газовой отрасли. Сначала министр энергетики и угольной промышленности Игорь Насалик презентовал Концепцию развития газодобывающей отрасли Украины, согласно которой ГП «УкрГазДобыча» должна нарастить крупнейшую в стране базу запасов газа и остаться крупнейшим же его добытчиком. Более того, в самой «УкрГазДобыче» (УГД) разразился скандал вокруг месторождений и скважин, которые сегодня дают компании наибольшую часть добычи газа: по сообщениям участников рынка, Минэнерго лоббировало интересы частных компаний, желающих забрать перспективные участки УГД на условиях договоров о разделе продукции.
Затем последовал скандал с тем, что Министерство экономического развития Украины (МЭРТ) единолично втихую забрало у НАК «Нафтогаз Украины» контроль над финансами ГП «УкрТрансГаз». Как заявил глава «Нафтогаза» Андрей Коболев, прямым следствием этого шага может быть проигрыш «Нафтогаза» в Стокгольмском арбитражном суде в споре с российским «Газпромом» по транзитному контракту 2009 года. В рамках этого дела «Нафтогаз» требует от “Газпрома” $12 млрд, ввода возможности виртуального реверса, гарантирования транзита газа. Итогом этого скандала стал полный переход как «Укртрансгаза», так и всего НАК «Нафтогаз Украины», от МЭРТ под контроль Кабинета министров.
Все эти события свидетельствуют о том, что на газовом рынке до сих пор сохраняется монополия, и силы, контролирующие их, не собираются, даже ради реформ, отказываться от своих полномочий и влияния.
О том, какая ситуация сейчас сложилась с реформами в газовой отрасли, о деятельности газовых монополий Hubs говорил с экс-директором департамента стратегического планирования и европейской интеграции Минэнергоугля Михаилом Бно-Айрияном, который во время работы в министерстве принимал непосредственное участие в разработке плана реформирования НАК «Нафтогаз Украины».
— Можно ли конфликт вокруг «УкрТрансГаза» расценивать как свидетельство того, что утвержденный правительственный план разделения НАК «Нафтогаз Украины» на самом деле очень скоро могут «похоронить»? Ведь и нынешнему руководству «Нафтогаза», и МЭРТ, и правительству не выгодно, чтобы «УкрТрансГаз», не говоря уже обо всем «Нафтогазе», были независимыми?
— Я не думаю, что риск настолько велик. Конечно, все участники процесса не хотят полной независимости друг от друга и стремятся сохранить статус-кво, который уже много лет формировался на рынке. Но этот план (разделения НАК «Нафтогаз Украины» — ред.) согласован с донорами Украины. Он стал результатом длительной работы, которую вели в течение многих месяцев.
У меня есть к этому плану определенные вопросы, но, тем не менее, решение принято. Я не думаю, что так легко будет отойти от реализации плана, потому что к нему привязаны очень многие вещи, в том числе и в коммуникациях с донорами. Это будет требовать очень тонкой и деликатной работы со многими участниками процесса.
Вопрос в другом: последняя ситуация вокруг «Нафтогаза» показала две очевидные вещи. Первая: это была борьба за влияние и за сферы влияния, и вторая: монополист «Нафтогаз» любыми способами будет пытаться сохранить контроль над «УкрТрансГазом» до решения в Стокгольмском арбитраже (по спору с российским ПАО «Газпром» — ред.)
Это будет означать лишь одно: реального разделения нельзя ожидать до решения в Стокгольме, как минимум до следующего года, а может затянуться и на более длительный срок. Монополия как была на рынке, так и будет сохраняться. Что, естественно, очень негативно скажется на конкуренции на рынке, а, значит, и на потребителе.
— Насколько утвержденный КМУ план разделения НАК «Нафтогаз Украины» может оказаться эффективным, чтобы разрушить монополию НАК «Нафтогаз Украины» на газовом рынке?
— Что касается плана и его выполнения, то у меня есть некоторые вопросы. Я не знаю всех деталей, но судя по тому, что я видел в комментариях участников процесса, и по разным оценкам этого плана можно сказать так: его не так легко выполнить в очень сжатые сроки. Это требует скоординированной работы нескольких ведомств, что в нынешних реалиях, к сожалению, невозможно.
В плане прописан четкий алгоритм действий для Министерства экономического развития и Министерства энергетики и угольной промышленности, включая проведение анбандлинга (разделение — ред.) качественно и независимо от «Нафтогаза». Для этого нужны люди, знания и интеллектуальный потенциал.
На мой взгляд, то, что уже идет большая задержка с этим, означает следующее. Первое: действительно никто сильно не мотивирован, чтобы вкладываться в срок. И второе: не хватает знаний и людей, которые могут независимо от монополиста реализовывать все эти процессы.
— Есть мнение, что «УкрТрансГаз» обязательно надо разделить по видам деятельности: отдельно — транспортировка газа, отдельно — хранение газа в подземных хранилищах. Что вы думаете по этому поводу?
— Я не сторонник того, чтобы разделять «УкрТрансГаз» на виды деятельности на этом этапе. Хоть и было принято решение, что под Минэнергоугля уходят «УкрТрансГаз» и подземные газохранилища. Я считаю, что на данном этапе разделять эти активы нельзя. Во-первых, потому что не вижу явной выгоды от этого процесса.
Во-вторых, я всегда настаивал и настаиваю на том, что решение по поводу «УкрТрансГаза» и «Нафтогаза» должно было приниматься в комплексе с четким указанием будущего ГП «НЭК «Укрэнерго», НАЭК «Энергоатом», ПАО «Укргидроэнерго», потому что европейские директивы по газу и по электроэнергии связаны друг с другом. Поэтому я всегда настаивал лично и публично, что это решение должно быть четко связано с тем, как мы видим энергетический и газовый рынки через пять лет. Несмотря на это, было принято решение только в отношении газотранспортной системы (ГТС) и подземных газохранилищ.
— А что, по-вашему, правильно было бы сделать с «УкрГазДобычей»?
— Я считаю, вопрос будущего «УкрГазДобычи» — тоже ключевой. Не вижу оснований, почему эта компания должна находиться в «Нафтогазе», считаю, что это должна быть отдельная компания, независимая. Она может в том числе выполнять функцию трейдера. Тогда рынок будет более ликвидным и открытым, а монополия «Нафтогаза» — значительно снижена.
— Андрей Коболев говорил, что «УкрГазДобычу» могут выделить из структуры «Нафтогаза Украины» лишь после того, как в Украине сформируется свободный газовый рынок. Однако концепция реформы газодобывающей отрасли предусматривает, что «УкрГазДобыча» останется монополистом (будет занимать наибольшую часть рынка) среди добытчиков газа. При этом остаются монополия НАК «Нафтогаз» и его преференции при импорте и торговле газом. Могут ли эти обстоятельства говорить о том, что демонополизировать добычу газа и рынок газа на практике никто не собирается?
— Я думаю, что у нынешних участников этого процесса нет такого желания. Руководство НАКа хочет полностью сохранить влияние на весь газовый рынок через «УкГазДобычу», которая станет суперликвидной после повышения тарифов на газ (для населения. — Ред.), и через «УкрТрансГаз», который также очень ликвиден благодаря доходам от транзита российского газа и валютных поступлений от «Газпрома».
Монополия останется как минимум до Стокгольма. Судебные тяжбы там могут затянуться надолго, — уж очень много факторов, которые могут повлиять на процесс. Говорить однозначно, что решение будет в мае или весной 2017 года, нельзя!
Желания демонополизировать добычу газа и рынок газа ни у кого нет, потому что это фактически — сук, на котором сидят многие люди, и никто его рубить не хочет. Учитывая всю политическую конъюнктуру, противостояние между центрами влияния и тому подобное, — тем более не вижу оснований для того, чтобы кто-то от чего-то отказался.
