Депутаты узаконили отмену налоговиками в ручном режиме регистрации налоговых накладных
Hubs уже писал, что в ночь с 20 на 21 декабря Верховная Рада приняла сразу два ключевых законопроекта по внесению изменений в Налоговый кодекс (НК): №5132 – об обеспечении сбалансированности бюджетных поступлений в 2017 году, предполагающий повышение (а для кого-то понижение) налоговых ставок, и №5368 – об улучшении инвестиционного климата в Украине.
Законопроект №5132 принимался весьма своеобразно и сделал гораздо богаче многих людей, поучаствовавших в процессе его принятия. Однако с проектом №5368 дело обстояло еще более лихо: спикер Андрей Парубий и его первый зам Ирина Геращенко побили все рекорды в вопросе манипулирования принимаемыми Радой документами, а также способствовали принятию сомнительных с точки зрения коррупционности норм.
В частности, при рассмотрении законопроекта №5368 г-н Парубий вынес на рассмотрение зала сравнительную таблицу, подготовленную ко второму чтению, где в качестве редакции, принятой в первом чтении значился не тот текст, который был подан Кабмином и проголосован Радой 8 декабря, а некий текст с учетом предложений профильного Комитета по вопросам налоговой и таможенной политики. И это при том, что, за две недели назад до этого, Парубий вполне акцентированно, насколько позволяет его дикция, ставил на голосование именно правительственную редакцию законопроекта. Ирина Геращенко в полной мере поддержала своего шефа.
Ранее Hubs уже подробно описывал новации, предусмотренные законопроектом №5368. Основные новшества мы собрали в виде таблицы – см. ниже инфографику «Ключевые новации в Налоговом кодексе, принятые законопроектом №5368».
Отдельно остановимся на целом ряде изменений, внесенных в документ в самый последний момент. Любопытно, что автором этих правок, на которые долго не соглашался профильный Комитет и Минфин, был народный депутат Олег Крышин (Народный фронт). Есть также предположения, что негласным «куратором» внесения поправок был другой народный депутат – Виталий Хомутынник, предпочетший остаться в тени. Ну а сами поправки вносились, прежде всего, в интересах главы Государственной фискальной службы Романа Насирова.
Главным из изменений стало изъятие из законопроекта №5368 нормы о передаче баз данных ГФС в Минфин. Напомним, в Минфине и профильном Комитете ВР эту передачу преподносили как панацею от ручного вмешательства в автоматизированные системы и чуть ли не ключевую антикоррупционную норму проекта. На самом же деле в этом есть большие сомнения. Во-первых, предполагалось, что передаваться Минфину будут не все базы, а только те, которые сам Минфин захочет забрать. Во-вторых, при Минфине для администрирования этих баз планировалось создать некое государственное предприятие. В-третьих, вроде как физического переноса серверов никто осуществлять вообще не планировал. Наконец, при желании бороться с коррупцией Минфин вполне мог бы обойтись наличием необходимых прав доступа к этим базам, осуществлением резервного копирования данных и созданием аналитической структуры, которая бы работала с этими данными. Таким образом, создается впечатление, что Минфин был заинтересован не победить коррупцию, а возглавить ее. Поэтому в данном случае интересы г-на Насирова скорее противоречили интересам г-на Данилюка, чем интересам экономики и бизнеса. Принятое же решение должно заставить Минфин пойти по пути, описанному выше – контроля и аналитики.
Любопытно что г-н Крышин еще на первом заседании профильного Комитета, посвященном рассмотрению этого документа, заявил о том, что нормы о передаче баз данных не пройдут через парламент. Тогда глава Комитета Нина Южанина ему не поверила, публично заявив, что не позволит вносить в документ якобы коррупционные поправки. Впоследствии она то ли передумала препятствовать «коррупции», то ли пересмотрела свои взгляды на указанное предложение.
Другой широко распиаренной Минфином якобы «антикоррупционной» нормой, которая в итоге нашла свое отражение в тексте документа, является процедура остановки регистрации налоговых накладных органами ГФС на основе автоматизированного мониторинга соответствия налоговых накладных критериям оценки степени рисков, достаточных для остановки регистрации таких налоговых накладных. Что примечательно, против этой новации ГФС совсем не возражала! Потому как в ней не просматривается ни чья-то попытка возглавить коррупцию, ни борьба с оной.
Наоборот, придуманная процедура расширяет возможности фискалов для коррупции – ведь в конечном счете решение об остановке регистрации налоговых накладных будет приниматься не «машиной», а людьми. С учетом же того, что автоматизированная система в ходе мониторинга будет опираться на коды УКТ ВЭД (и коды услуг) при закупке и продаже товаров (услуг) субъектами хозяйствования, что является нелепостью, пострадать в первую очередь могут наши немногочисленные производители. Добавим, что придуманный механизм остановки регистрации налоговых накладных будет прямо приводить к привлечению к солидарной ответственности третьих лиц – покупателей товаров (услуг). В целом этот механизм дискредитирует весь законопроект №5368. Процедура начнет действовать с 1 июля 2017 г.
В итоговой версии Закона появилась норма, согласно которой принятие неправомерного решения, которым определяются налоговые (денежные) обязательства налогоплательщику, должностное (служебное) лицо контролирующего органа, принявшее такое решение, а также его непосредственный руководитель несут ответственность в соответствии с законом. А повторное, на протяжении 12 месяцев, принятие неправомерного решения является основанием для применения к должностному (служебному) лицу дисциплинарного взыскания, предусмотренного законом.
Норма эта, конечно, по большей части декларативная. Однако даже в таком виде она может помочь налогоплательщикам (или их представителям) попортить кровь руководителям органов ГФС путем обращений в прокуратуру, НАБУ, Счетную палату и т.д. Тем более что повторные неправомерные решения на протяжении 12 месяцев они принимают поголовно.
Действительно антикоррупционной нормой среди принятых изменений является внедрение открытого Реестра отсрочек и рассрочек налоговых обязательств, информация о которых ранее была едва ли не секретной.
Шагом в правильном направлении является и переход к бюджетному возмещению на основе данных единого Реестра заявлений на возмещение НДС без обязательной выписки заключений ГФС.
Однако этот шаг вперед компенсируется несколькими шагами в обратном направлении. В частности, фискалы вполне смогут манипулировать данными этого Реестра (а значит и возмещением НДС) путем использования механизма остановки регистрации налоговых накладных. Плюс совсем непонятно выглядит выделение в отдельный реестр плательщиков, у которых заявки на возмещение «висят» с 1 февраля 2016 года – по сути, их собираются заморозить. Что очень далеко от справедливости.
Впрочем, со справедливостью не сложилось не только в этом вопросе. Так глава Комитета Нина Южанина в полной мере поддержала Минфин в том, чтобы:
— не вводить пеню, которая бы выплачивалась плательщику в случае несвоевременного возврата переплат при подаче им соответствующего заявления;
— не совершенствовать существующую норму НКУ, связанную с начислением пени при несвоевременном возмещении НДС.
В обоих случаях основой для решения стало утверждение Минфина об отсутствии лишних средств в бюджете. Получается, что у налогоплательщиков, которым не возвращают десятки миллиардов оборотных средств, лишних денег – завались.
И еще более непонятным было ее же решение, поддержанное Комитетом, отказаться от инициативы по внедрению открытого Реестра заявлений на возврат переплат по аналогии с Реестром заявлений на бюджетное возмещение НДС.
Наконец, обещанная Минфином и упомянутая в принятом Законе ликвидация налоговой милиции на самом деле является индульгенцией на продление ее действия: ведь специальный Закон о службе финрасследований вопреки обещаниям подан в Верховную Раду так и не был.
