Дефолт — не помеха

Вчера, 30 июня, истек отведенный МВФ срок на реструктуризацию госдолга Украины. Формально переговоры с кредиторами в Вашингтоне вчера еще продолжались. И представители Фонда принимали в них участие. Но фактически переговоры уже просрочены. В июле Украина может и вовсе перестать платить по долгам и объявить мораторий на выплаты по внешним обязательствам на $19 млрд.

«Да, это означает технический дефолт», — призналась на выходных министр финансов Наталья Яресько. По мнению аналитика Goldman Sachs Group Эндрю Метени, комитет кредиторов не примет последнее предложение Киева о реструктуризации гособязательств, включающее «стрижку» основной суммы долга, и в ответ Киев введет мораторий на выплаты по госдолгу еще до 24 июля. «Украина не сделает купонную выплату 24 июля и в результате окажется в состоянии дефолта», — предсказывает зарубежный эксперт.

Приблизительно в то же время – в середине июля – МВФ должен провести заседание совета директоров по итогам первого пересмотра кредитной программы Украины и принять решение о выделении второго транша. Помешает ли дефолт  получению финансирования от Фонда? Нет. За последние несколько недель представители международной организации неоднократно подчеркивали, что готовы продолжать поддержку Украины в случае дефолта. «Если соглашение с кредиторами не будет достигнуто и Украина окажется не в состоянии обслуживать свои обязательства, Фонд будет продолжать финансировать страну в рамках соответствующей политики кредитования (Lending-into-Arrears Policy — LIA)», — рассказала исполнительный директор МВФ Кристин Лагард.

Hubs выяснил, как это работает на практике.

«Нет» кредиторам

Мораторий на выплаты по госдолгу – не редкость. Особенно в странах Латинской Америки. Но большинство случаев, когда страны-получатели помощи МВФ приостанавливали выплаты частным кредиторам, пришлись на период до 1989 года, когда МВФ разработал политику LIA. То есть еще в то время, когда МВФ не был настолько толерантным к игнорированию суверенных обязательств. Так было, к примеру, с Мексикой.

В конце 70-х мексиканская экономика росла как на дрожжах, вместе с ростом мировых цен на нефть. Воодушевленное правительство активно заимствовало за рубежом в счет будущих доходов. Схема работала до 1981 года. И тут нефть начала дешеветь. Страна пыталась спастись от кризиса, за год набрав еще больше – $18,3 млрд – внешних заимствований. Но банки отказывались выдавать долгосрочные займы. Правительству пришлось набрать половину новых долгов в виде краткосрочных кредитов. Час расплаты настал в августе 1982-го. Мексика оказалась на грани дефолта. Страна как раз вела переговоры с МВФ о привлечении финансирования, но в случае дефолта рассчитывать на него не могла. Правительству почти чудом удалось в сжатые сроки получить у США деньги на первостепенные расходы, а также уговорить банки на отсрочку в 90 дней по выплатам основной суммы долга. Фактически до декабря в стране действовал мораторий на любые выплаты по госдолгу. Таким образом, технический дефолт Мексики стал первым в череде дефолтов в странах Латинской Америки в 80-е.

Фонд не мог одобрить новую кредитную программу для Мексики на SDR 3,4 млрд (около $3,7 млрд на тот момент), пока не был реструктурирован долг суверена перед банками. Местному правительству было необходимо уговорить полтысячи банков дать ему «свежее» финансирование на $5 млрд. Основным аргументом Мексики и МВФ был тот факт, что суверену предстояло заплатить $10 млрд процентных платежей банкам в 1983 году. Как раз $5 млрд банки забрали бы себе обратно из выделенных ими же кредитов, а остальные $5 млрд пролонгировали бы. Мучительные переговоры с банками завершились только к концу года. Лишь после этого в начале 1983 года МВФ выделил финансирование Мексике.

Аналогичная история произошла и в Бразилии в 1987-ом году. Два года спустя МВФ изменил свое отношение к «проштрафившимся» заемщикам.

Не просто деньги

С 1989 года МВФ разрешил финансирование государств, которые просрочили выплаты коммерческим банкам, а с 1999 года – и выплаты держателям суверенных облигаций. Директора международной организации договорились, что Фонд сможет продолжать финансировать должников с просрочками, но по поводу каждой страны будет приниматься отдельное решение. К тому же такие заемщики должны были соответствовать определенным требованиям. Во-первых, если финансовая поддержка МВФ критично необходима государству для успешной реализации программы реформ. Во-вторых, выполнить так называемое good faith obligation. То есть проявить достаточное рвение, пытаясь договориться с частными кредиторами о реструктуризации обязательств. Этот критерий важен, поскольку LIA считается программой, которая облегчит пост-дефолтную реструктуризацию госдолга. Условие good faith используется, чтобы убедиться: должник прикладывает максимум усилий, чтобы наладить взаимоотношения с кредиторами. Это должно помочь стране вернуться на рынок капитала.

Многим не нравилась политика LIA. Американский экономист, эксперт по глобальным финансам Нуриель Рубини после первого практического применения LIA написал, что подобный подход связан с двумя моральными рисками. Помощь Фонда стране, фактически находящейся в состоянии дефолта, может расцениваться как «страховка» на случай дефолта. Это, писал экономист, может  «поощрять безрассудную политику в развивающихся странах (риск заемщика) и безрассудное кредитование кредиторами из развитых стран (риск кредитора)».

Недостатки LIA со временем признал и сам МВФ. В 2013 году Фонд переоценил свои программы для стран, проводящих реструктуризацию госдолга, и отметил необходимость усовершенствовать LIA. Хотя бы уточнить критерии, по которым оценивается принцип good faith в переговорах с кредиторами.

Первый опыт

За годы своего существования LIA так и не получила широкого применения. Эта политика предусмотрена для облегчения пост-дефолтной реструктуризации госдолга, а большинство стран стремятся провести реструктуризацию до первых неплатежей. Украина станет не первым государством, к которому МВФ применит такой подход, но войдет в десятку «пионеров». В нулевые среди стран со средним уровнем доходов, пересматривавших условия по обязательствам уже после просрочек и попавших под политику LIA, оказались Россия, Эквадор и Аргентина.

Первопроходцем была РФ, пострадавшая от кризиса 1998 года. В августе 1998-го РФ ввела в одностороннем порядке мораторий на выплаты по обслуживанию госдолга. Вскоре после этого Москва возобновила переговоры с кредиторами. Почти год спустя после дефолта, в июле 1999 года, она получила от МВФ кредит на SDR 3,3 млрд (около $4,5 млрд на тот момент) по программе Stand-By Arrangement (SBA) с использованием LIA. Правда, программа действовала всего пять месяцев, и Москве досталось лишь SDR 471 млн ($639 млн). Внутренний долг России был реструктурирован в мае 1999-го, а внешний – в августе 2000-го.

В отношении Эквадора LIA применяли всего восемь месяцев. К концу 2000 Эквадор договорился о реструктуризации обязательств с 98% держателей долга, и LIA была отменена. Самый яркий — случай Аргентины в начале нулевых.

Экономика Аргентины начала замедлять рост еще в 1998 году и пробыла в рецессии в 1999-2002. За это время Буэнос-Айрес трижды получал финансовую помощь от МВФ. В частности, в 1998-ом Аргентина подписалась на ту же двухлетнюю программу EFF, которая действует сейчас и в Украине. Размер программы составлял SDR 2,1 млрд ($2,8 млрд), но по факту Аргентине не досталось ни цента. Вторая программа Stand-by Arrangement была выделена в 2000-ом и позже была расширена. В сумме по второй и третьей программам Фонда Аргентине полагалось SDR 16,9 млрд ($22,7 млрд). И снова Буэнос-Айрес получил финансирование не полностью – лишь SDR 9,8 млрд ($13,1 млрд).

Во всех случаях МВФ замораживал финансирование Аргентины из-за нежелания местных властей выполнять условия кредитных программ. Буэнос-Айрес отказывался урезать госрасходы и налоговые льготы. Из-за чего неоднократно «промахивался» мимо целевых ориентиров по бюджетному дефициту. В декабре 2001-го терпение МВФ лопнуло, и Аргентина не получила очередной транш кредита в размере $1,3 млрд. В том же месяце аргентинскому правительству предстояло выплатить по госдолгу более $900 млн. И сделать это без поддержки Фонда Буэнос-Айрес не мог. В конце 2001 года Аргентина объявила дефолт по суверенным обязательствам на сумму $93 млрд (в  целом долг государства составлял на тот момент $132 млрд).

В следующем году сотрудничество МВФ с Аргентиной не возобновлялось, причем по желанию (точнее, из-за его отсутствия) Буэнос-Айреса. В начале 2002 года аргентинские власти отказались от фиксированного курса песо. Валюта обесценилась с уровня 1 песо/$ до приблизительно 3 песо/$. Новый курс помог вывести в «плюс» текущий счет платежного баланса. Вдобавок обесценивание песо и отсутствие необходимости платить кредиторам обеспечило правительству бюджетный профицит. Внешнее финансирование стало не таким критичным для Аргентины. И правительство начало неспешные переговоры с кредиторами о реструктуризации госдолга, попавшего под дефолт.

МВФ возобновил финансирование Аргентины, уже в рамках LIA, лишь в 2003 году. Буэнос-Айрес, все еще находящийся в состоянии дефолта, получил от Фонда кредит в размере SDR 2,2 млрд ($3 млрд) в январе, а потом еще SDR 8,9  млрд ($12,7 млрд) в сентябре. На этот раз Фонд старался меньше давить на власти страны, как в вопросах реформ, так и касательно переговоров о реструктуризации. Фонд не стал даже прописывать все целевые ориентиры программы на 2005-2006, позволив властям самостоятельно обсудить ее с кредиторами. В результате аргентинские власти делали предложения о «жесткой реструктуризации» обязательств, которые кредиторы даже отказывались обсуждать.

Возникли проблемы и с good faith obligation. Чтобы определить, насколько переговорщики придерживаются этого условия LIA, Фонд опирался на мнение одного из тридцати комитетов кредиторов (GCAB). Но Аргентина привлекла деньги разношерстной компании кредиторов. Около 57% внешних гособлигаций держали институциональные инвесторы, остальные 43% принадлежали розничным инвесторам, которых насчитывалось порядка 600 тыс. Аргентинские власти сочли, что GCAB не представляет интересы всех кредиторов, и долгое время отказывались вести с ними переговоры.

Конструктивный диалог в итоге не задался. Весной 2004-го МВФ попытался ускорить консультации, настаивая на улучшении предложения кредиторам. В ответ Буэнос-Айрес пригрозил Фонду, что перестанет платить по старым долгам МВФ. Международной организации пришлось позволить стране вести переговоры самостоятельно. Переговоры затянулись. Впервые нащупать компромисс сторонам удалось только три с половиной года спустя после дефолта, а процесс реструктуризации продлился до 2010 года. К его завершению было реструктурировано 92% просроченного долга.