А также сделает дорогостоящие онкопрепараты более доступными для украинцев
Борщаговский химико-фармацевтический завод (БХФЗ) в 2015 году увеличил чистую прибыль до 59,5 млн грн (прирост — 15,4 млн грн). На фоне общего падения продаж в упаковках лекарственных препаратов фармацевты увеличивают объемы прибыли за счет инфляции и роста курсов валют. При этом предприятию удалось увеличить свою долю на рынке с 1,66% в 2014 г до 1,85% в 2015 г.
Первая половина 2016 года для владельцев контрольного пакета акций БХФЗ (которым владеет руководство предприятия) ознаменовалась легкой потасовкой в СМИ с Глебом Загорием, владельцем фармацевтической фирмы «Дарница», который владеет 30% пакетом акций предприятия. Загорий в СМИ заявил, что собирается купить контрольный пакет акций предприятия, однако руководство БХФЗ поспешило объявить, что подобных предложений им не поступало, и никаких переговоров с кем бы то ни было они не ведут и не собираются этого делать.
Вчера, 15 июня, в СМИ снова появилась информация о том, что «Дарница» собирается выкупить еще 25% акций БХФЗ, однако на Борщаговском химфармзаводе говорят, что их позиция относительно продажи пакета акций остается неизменной. В ближайшее время руковродство предприятия обещает официально прокомментировать это сообщение.
О том, какова ситуация на предприятии сегодня и в целом по фармотрасли, Hubs говорил с одним из акционеров предприятия, коммерческим директором Боржаговского ХФЗ Евгением Совой.
О фармрынке и итогах 2015 года
— Как вы оцениваете состояние компании и украинского фармрынка в целом по итогам 2015 года?
— В 2015 году объемы рынка выросли в деньгах примерно на 23%, а в упаковках сократились на 12-15%. Это касается как импортных, так и отечественных препаратов. То же самое произошло и с БХФЗ: наш доход вырос на 36%, а вот продажи в упаковках упали на 4%.
Причем следует отметить, что сбыт импортных препаратов в упаковках сократился гораздо больше, чем отечественных. Таким образом, в минувшем году покупательский спрос немного сместился в сторону отечественных лекарств. Если в 2014-м 70% денег украинцы тратили на импортные препараты, то в 2015-м этот показатель сократился до 60%, 40% люди заплатили отечественным производителям.
— С чем это связно?
— С нищетой. С резким снижением покупательной способности населения. Провизоры в аптеках предлагали отечественные препараты, когда у покупателей не было денег на импортные, чтобы хоть что-то продать.
Кроме того, можно сказать, мы «потеряли» 20% покупателей: это население Донбасса и Крыма. В стране более 1 млн беженцев, которые однозначно не самые богатые граждане в стране. Только по данным официальной статистики, реальные доходы населения уменьшились на 26%. Но на самом деле, думаю, эта цифра существенно больше. Ну и продолжает увеличиваться группа пенсионеров, а количество работающих уменьшается. Все это плохо влияет на любой рынок.
— В первом полугодии 2016-го уже наметился перелом этих тенденций?
— Нет, не могу этого сказать. Есть просто определенная стабилизация. В 2015 году были просто фантастические разницы в курсах валют, а сейчас все более или менее стабильно. Затормозилось сокращение продаж в упаковках, но при этом существенно возросла конкуренция в нижнем ценовом сегменте. И для потребителя это хорошо. Даже иностранные компании снизили цены на свою продукцию, чтобы хоть что-то продавать.
Евгений Сова: В 2015 г. покупательский спрос сместился в сторону препаратов украинского производства
— Изменилась ли в 2015 году структура спроса украинских потребителей на лекарственные средства?
— В целом структура спроса осталась прежней. Украинцы все еще покупают по большей части вспомогательные, не жизненно важные препараты. У нас эта проблема есть давно, поскольку зачастую лекарства назначает не врач, а телевизионная реклама. Жизненно важные препараты, например, от артериальной гипертензии, лишь в первой двадцатке продаваемых препаратов. Это при том, что сердечно-сосудистые заболевания — основная причина смертности в Украине. В развитых же странах все наоборот. Там люди больше всего покупают те лекарства, которые им действительно необходимы.
Но в прошлом году все же доля жизненно важных препаратов увеличилась. То есть люди начали понимать, что «Лизиноприл» надо купить в обязательном порядке, а вот что-то не обязательное, без него можно и обойтись.
Об инвестициях
— Как сегодня обстоят дела с инвестициями на вашем предприятии? Сколько вы инвестировали в прошлом, 2015 году?
— Около 50 млн грн. В основном это были выплаты за купленное ранее оборудование. Мы принципиально не покупаем оборудование развивающихся стран (индийское, китайское), поскольку на опыте поняли, что европейское значительно лучше. Это немецкие и итальянские производители, которые выпускают довольно дорогое оборудование. Но, учитывая, что мы работаем с ними более двадцати лет, у нас очень неплохие условия поставок. Мы покупаем в кредит на 3-5 лет.
Благодаря этому в прошлом году мы запустили новые цеха стерильных антибиотиков и по экстрагированию растительного сырья. Экстракты мы производили еще при СССР, и технологии долгое время оставались тоже советскими. Но их качество уже давно никого не устраивало. Поэтому мы полностью поменяли этот цех.
—Есть ли у руководства БХФЗ в планах привлечение иностранных инвестиций?
— Уже 20 лет в предприятие инвестируют только его основные владельцы. Это деньги от прибыли. И в воюющей стране инвестировать может только владелец компании. Кредитов на развитие в Украине бизнесу не дают еще с 2008 года. У нас есть только небольшие овердрафты по три-четыре миллиона и под довольно большие проценты. Но эти деньги идут на текущие расходы.
Еще в 2007-м у нас на предприятии практически каждый день бывал какой-нибудь банкир или инвестор с предложением. Но с 2008 года это прекратилось. Некоторые инвесторы приезжают к нам и сейчас, мы даже ведем какие-то переговоры. Но речь не идет о том, что кто-то хочет серьезно вложиться в развитие завода.
— Это иностранные или отечественные инвесторы?
— И те, и другие. Иностранные инвесторы хотят купить что-то задешево, а наши, кто побогаче — за очень дешево или взять «за так». Сейчас время такое.
Цех Борщаговского ХФЗ
— Какие сейчас отношения у руководства БХФЗ с миноритарным акционером предприятия – владельцем фармфирмы «Дарница» Глебом Загорием? В феврале он заявил, что хочет купить контрольный пакет БХФЗ. Эта ситуация получила какое-то развитие?
— Да, действительно, зимой в СМИ были такие заявления. И не только касательно нашего завода. Но с тех пор ничего не изменилось. Также не было прямых агрессивных действий в отношении БХФЗ со стороны владельцев фирмы «Дарница».
Сегодня им (Загорию – ред.) по-прежнему принадлежат 30% акций. Все обязательства в отношении владельца крупного пакета акций мы выполняем, это участие в общих собраниях акционеров, выплата дивидендов и т .д.
О налогах и экспорте
— Как на отечественных фармпроизводителях сказалось введение 7% НДС на лекарства? Потребители получили подорожание лекарств, а что изменилось для вас?
— Мы должны платить 20% НДС при ввозе импортного оборудования. Затем, если есть экспорт, нам компенсируют эти выплаты. Поэтому в принципе для нас ничего страшного не произошло. Компенсацию мы получаем.
Это больше проблема крупных импортеров и дистрибьюторов лекарственных средств. Когда они ввозят из-за рубежа крупные партии, то по НДС им приходится платить большие суммы. Плюс нет нормального кредитования. А возврата НДС у них может и не быть. А если и вернут, то лишь когда товар продастся в аптеке. А этого ждать довольно долго. В результате выходит значительный разрыв во времени между уплатой НДС на таможне и его возвратом.
— Какую долю на БХФЗ сейчас производят на экспорт?
— Около 12%. Может, это и не много, но мы пытаемся сделать больше. Мы начали выход на рынки Вьетнама, Европы. Если этого не делать, рано или поздно наше развитие сильно усложнится.
— На какие препараты приходится большая доля экспорта?
— На антибиотики. Мы их продаем и во Вьетнам, и в Латвию. Это уже зарекомендовавшие себя «Цефтриаксон», «Цефазолин». Сейчас мы регистрируем за рубежом новое поколение антибиотиков:«Цефтрактам», «Цефопектам», «Меропенем», «Имипенем». Все эти препараты мы запустили в производство на новой линии и продаем в Украине. Всего на регистрации за рубежом у нас сейчас до двух десятков препаратов.
— Раньше у украинской фарминдустрии была проблема с качеством субстанций, из-за чего наши препараты считались не такими качественными как импортные. Сейчас же большинство предприятий сертифицированы по международным стандартам GMP. Решена ли уже проблема с качеством субстанций?
— У наших людей до сих пор осталась установка: наше вроде бы то же самое, но не работает. Но ведь это не так! Наше работает! У меня спрашивают, где мы берем сырье (субстанции- ред.). Отвечаю: в Китае и Индии. Как?! А Pfizer где, по-вашему, их берет? Тоже в Китае! Умный Pfizer, который работает в США, не хочет, чтобы красивую природу его страны испытывали тяжелым химическим синтезом. Поэтому Китай и Индия делают основную массу мирового производства субстанций. Мы покупаем китайское сырье через Гамбург. Немецкие посредники, если можно так выразиться, служат фильтром, который гарантирует нам качественный отбор китайских субстанций. И цены в этом случае для нас лучше, чем покупать прямо в Китае. Ведь посредник закупает очень крупные партии, и купить у него небольшое количество товара, который нужен нам, дешевле, чем напрямую у китайцев. Немцы очень пристально следят за качеством субстанций, которые они продают. И мы всегда можем вернуть товар, если обнаружится, что, например, содержание определенных веществ не такое, как было задекларировано.
Тем более, что немцы другую часть той же партии распродают известным европейским компаниям. Так что мы используем то же высококачественное сырье, что и они. Поэтому для себя лично я стараюсь покупать лекарства, прежде всего, отечественного производства от крупных фармпредприятий: БХФЗ, «Фармак», «Дарница», «Артериум».
Евгений Сова: Исправить ситуацию с низкой доступностью дорогостоящих лекарственных средств может только реимбурсация
О реимбурсации и доступности дорогостоящих препаратов
— Сейчас в экспертной среде можно услышать разговоры о том, что нам необходимо вернуться к реимбурсации и референтным ценам на лекарства. Пилотный проект по препаратам от гипертонии Гослекслужба и Минэкономики проводили несколько лет тому назад. Но на этом дело и закончилось. Что вы думаете о необходимости всего этого?
— Я считаю, что Украине реимбурсация крайне необходима. Это был первый в нашей стране «безоткатный» проект. Тогда 200 млн грн, которые на него выделили, поступали в аптеки на компенсации автоматически, минуя чиновников. Поэтому никто ничего не украл.
То есть у нас была цена препарата 50 грн, а по реимбурсации человек покупал его за 12 грн. Но аптека получала напрямую из казначейства разницу в цене. Чиновники не участвовали в этой схеме. Тогда официально заявляли, что количество вызовов скорой помощи на гипертонический криз по Киеву уменьшилось на 30%. Это фантастический результат!
Поэтому реимбурсация — очень правильный метод. После препаратов для гипертоников должны были идти средства для пациентов с сахарным диабетом II типа. Но сейчас в стране война и множество экономических проблем. Поэтому пилотный проект прекратился. Но, думаю, именно в текущей ситуации это как раз и не правильно.
— Почему?
— Страна в тяжелом состоянии, и нам, естественно, не хватает бюджетных денег, чтобы обеспечить дорогими лекарствами от тяжелых заболеваний всех, кто в этом нуждается. В Минздраве говорят, что мы сейчас можем покрыть лишь 60% от потребности. В результате, если оставить без изменений ныне действующую систему госзакупок лекарств, то лечиться без оплаты смогут только шесть из десяти человек. Но надо понимать, что все эти десять людей сидят в одном и том же коридоре, под одними и теми же врачебными кабинетами. И как врачу выбрать, кому из них дать бесплатные лекарства, а кому нет? А если это не взрослые, а дети? Исправить эту ситуацию может только реимбурсация.
Борщаговский ХФЗ
— Каким образом?
— Это совершенно иной подход. Вот есть 60% от необходимых денег и препарат стоимостью 1000 грн. При системе реимбурсации все 10 человек будут покупать его в аптеке по 400 грн, а 600 грн компенсирует государство. Это все равно дорого для пациентов, но зато справедливо. И 40% суммы людям все-таки легче найти, чем все 100%. Также мы решим проблему коррупции при закупках онкопрепаратов.
Более того, такой подход также поможет отечественной фарминдустрии запустить в производство, например, онкологические препараты, которые мы сейчас полностью импортируем. Это удешевит их, и люди смогут сократить свои расходы на лекарства.
— Но почему украинские предприятия до сих пор не производят лекарства от онкологических заболеваний? Это дорого или же у нас нет технологий?
— Нет, дело вовсе не в этом. У нас есть все, чтобы производить генерики для онкологии в любых лекарственных формах: таблетки, инъекции и т.д. У нас нет рынка сбыта для этих препаратов. Мы попросту не можем на него выйти.
Все онкологические препараты сейчас закупаются на государственных тендерах. Не секрет, что за право поставлять эту продукцию идет настоящая война, в том числе и при помощи взяток. Мы не участвуем во всем этом. И нам нет никакого смысла запускать производство, потому что нет никакой перспективы продать эти препараты.
Но если бы онкопрепараты не закупали на тендерах, а продавали прямо пациентам в рамках реимбурсации, то мы бы за два года могли наладить производство основных лекарственных средств. И это касается также препаратов для больных СПИДом, препаратов второго ряда для лечения туберкулеза. Но при этом очень важно, чтобы ввели систему референтных цен на эти препараты, и Минэкономики или прокуратура, все равно кто, контролировали бы их соблюдение.
— Если говорить о референтных ценах, на стоимость препаратов в каких странах нам надо равняться? Сколько их должно быть?
— Здесь не надо проверять цены в 20 или 30 странах. Достаточно узнать, сколько стоит препарат в Венгрии и еще в четырех-пяти странах нашего региона. И сказать дистрибьютору, что ввозная цена у него может быть больше не более чем на 15%.
