Надежда Васильева, Microsoft: Жить придется в перманентном кризисе

Надежда Васильева возглавила компанию «Майкрософт Украина» сразу после Революции Достоинства. Новая власть тогда активно привлекала управленцев из успешных отраслей бизнеса, одним из которых стал Дмитрий Шимкив, предшественник Надежды, перейдя на должность замглавы Администрации Президента.

Прежде чем стать генеральным директором, Надежда Васильева занимала в «Майкрософт Украина» должность директора по работе с органами власти и учреждениями образования и науки. Предыдущими ее должностями являются пост генерального директора Amway Ukraine и работа в подразделение корпоративного бизнеса в «Киевстар».

Будучи представителем крупного бизнеса, Надежда понимает и принципы работы государственного аппарата. Она закончила юридический факультет Киевского национального университета имени Тараса Шевченко и Киевский институт международных отношений. Имеет огромный опыт общения с представителями госорганов. Надежда Васильева довольно скептично относится к эффективности нынешнего государственного управления в Украине и печалится, что украинский бизнес неправильно понимают суть IT-аутсорсинга и прибыли от него.

В интервью Hubs она рассказал о том, почему из-за нынешнего управленческого госаппарата тормозятся реформы, почему нужна стратегия экономического развития и при каких условиях и какого типа инвесторы будут работать в Украине. А также о том – что надо учитывать малому и среднему бизнесу при запуске стартапов.

— Надежда, Вы возглавили компанию «Майкрософт-Украина» после Революции Достоинства и являетесь на этом посту, по сути, свидетелем новейшей истории Украины. Что, по Вашему мнению, изменилось в стране за последние годы?

— Стоит для начала сказать, что для всей корпорации Microsoft последние два года – также время перемен. У нас сменился генеральный директор, что ощутимо повлияло на всю стратегию компании: состоялась ротация 40% штата, были куплены и проданы некоторые компании. На более фундаментальном уровне состоялась смена продуктового предложения Microsoft – корпорация перешла от продажи продуктов к продаже услуг. Это очень серьезный сдвиг для компании, постоянно присутствующей в рейтингах Fortune.

Для украинского офиса корпорации этот период был тяжелым, если не тяжелейшим. Посудите сами: меняется всемирная структура, меняется Украина как страна и как бизнес, а вдобавок – «трусит» весь регион, за который мы отвечаем.

Говоря об Украине, могу, в первую очередь, отметить положительный сдвиг в видении: украинские компании стали рассматривать бизнес стратегически, что приводит к изменениям концепций и бизнес-моделей. Предприниматели перестали мыслить категориями роста продаж или выхода на новые рынки, речь сейчас идет о смене самого продукта и моделей дистрибуции, целевых аудиторий и способов донесения информации о продукте.

Это сформировало понимание необходимости преобразовывать бизнес-процессы и быстро внедрять проекты, что предполагает активное использование информационных технологий.

Для «Майкрософт Украина» эти изменения отразились в цифрах. Два с половиной года тому 88% продаж составляли hardware-решения, 3% – software-решения, остальное занимал консалтинг. Сейчас цифры кардинально другие (сейчас на первом месте по продажам направление консалтинга, второе место – у software-решений, на третьем – hardware-решения – Ред.). Причем, если в мире изменения шли 5-7 лет, то в Украине все поменялось за два с небольшим года.

Местные компании поняли, что им необходима скорость, которая обеспечивается «облачными» решениями и инфраструктурой, которую можно быстро и гибко масштабировать. Также пришло понимание того, что жить придется в перманентном кризисе. В этом смысле мы стали объектом пристального интереса Европы. Мы – это не только бизнес, это еще и Украина в целом.

Дело в том, что Европу последний год начало «трусить», эта же история ожидает и США. И бизнес начал интересоваться тем, как Украина и местные компании справляются с кризисом. Нас и наших партнеров часто просят рассказать, как работать в нестабильной экономике: как выживать и при этом показывать положительные результаты.

Еще из положительного: в 2017 году в абсолютных величинах объем облачного рынка в Украине достигнет $14,7 млн. Если этот рынок будет прирастать и дальше, то к концу этого года 60% компаний будут использовать «облако», то есть, иметь гибкую инфраструктуру.

Надежда Васильева: В 2017 году в абсолютных величинах объем облачного рынка в Украине достигнет $14,7 млн tweet

— Будучи заместителем Дмитрия Шимкива, Вы отвечали за связи с государственными органами. Как, по Вашему мнению, после Майдана изменился государственный сектор?

— Есть положительные изменения в государственном аппарате.

Например, хотелось бы отметить деятельность министра образования Лилии Гриневич, которая очень хорошо понимает, что на сегодня весь наш технический образовательный потенциал – наследие советского прошлого. Нововведения не появляются, а системе требуется обновление знаний, навыков и компетенций. Новые вызовы предполагают новые ответы. Лилия Михайловна старается систему максимально быстро и безболезненно обновить, насколько это возможно. Мы, как и множество игроков бизнеса, стараемся ей в этом помочь.

Также в числе позитивно развивающихся направлений – Министерство экономического развития и торговли. Если нам не будут прямо или косвенно ставить палки в колеса, у нас с МЭРТ может получиться Digital Economy Strategy.

Негативом в государственной сфере я считаю то же, что и многие другие IT-компании – отсутствие какой-либо долгосрочной стратегии. Хотя бы на три года. Для рынка информационных технологий такой вакуум катастрофичен, поскольку наши горизонты планирования составляют как минимум шесть месяцев, а подчас – два-три года.

Всяческие изменения в декларировании, в налогах и прочем приводят к очень большим затратам для компаний. Нужна минимальная стратегия экономического развития, чтобы понимать, в какую сторону все пойдет: будет ли экономика сервисно-ориентированная или производственно-модернизированная. Если мы говорим о производстве и модернизации, то это – вклад в инфраструктуру, если же о сервисно-ориентированной экономике, то это – мобильность, трансформационность, IT-услуги.

Всего этого нет сейчас. Нет видения, основанного на наших сильных сторонах.

— Насколько изменился за последнее время уровень взаимодействия и сотрудничества крупного бизнеса, такого как «Майкрософт Украина» и государства?

— Для начала скажу так: диалог с государством есть, теперь хотелось бы результативности. Очень много разговоров ведется ни о чем. Крупные компании, особенно в сфере информационных технологий, весьма болезненно относятся к вопросам результативности и продуктивности. В конце концов, наши сотрудники получают почасовую оплату.

Для нас переговоры с украинским государственным аппаратом очень затратны: с нашей стороны в них вовлечены очень высокооплачиваемые специалисты, а для госслужащих нормально опоздать на час, не прийти, перенести встречу.

Для нас такое поведение катастрофично с позиций продуктивности, эффективности, результативности. Это время мы могли бы потратить на платежеспособного клиента, на неприбыльную организацию, на проекты в сфере образования.

Чиновники этого не понимают – считают, что крупные компании сидят и ждут, когда государство примет какое-нибудь решение. Мы не ждем, мы в это время работаем с бизнесом, не надеясь и не рассчитывая на внимание государства.

— Что бы Вы посоветовали украинским властям для создания долгосрочной стратегии, о которой Вы говорили?

— Говоря о глобальном уровне, важным является само наличие такой стратегии – пусть не совершенной, но уже хоть какой-то. Следующий уровень – проблема ответственности. Часто правильные и нужные инициативы не реализуются только потому, что чиновники не могут между собой договориться, кто ответственен за результат.

Что есть государство? Это представители исполнительной власти. Они пытаются быть одинаковыми со всеми. А так не бывает, ведь на рынке всегда есть противовесы. Надо определиться: либо открываем конкуренцию, либо очерчиваем рамки.

С моей точки зрения, как экономиста, правительство должно договориться с парламентом: у нас авторитарная экономика или либеральная. Если государство договаривается регулировать экономику, то надо собирать за одним столом различные мнения и на их основе принимать то или иное решение. Если же наоборот, то надо стимулировать конкуренцию.

На сегодняшний день у нас – максимально монополизированная экономика. Она более-менее свободна в новых отраслях и сферах вроде информационных технологий, в которых традиционные монополисты попросту не знают, как работать. Все остальные отрасли и сферы монополизированы, в них нет места малому бизнесу.

Мы же с позиции корпоративного гражданина страны даем бесплатное программное обеспечение образовательным структурам, неправительственным организациям. Мы даже не говорим сейчас о легализации программного обеспечения – мы понимаем, что сейчас сложно, нужно помогать по возможности.

Также «Майкрософт Украина» активно участвует в работе по кибербезопасности. Это – новая отрасль, растущая огромными прыжками, требующая специалистов. И мы с удовольствием помогаем, где можем, и постоянно предлагаем государству свою бесплатную помощь, которую они периодически отклоняют. Возникает вопрос, почему?

— Вы говорите и мыслите, как экономист. Соответственно, к Вам вопрос: как Вы оцениваете инвестиционную привлекательность Украины?

— Мы все понимаем, что Украина прошла период серьезного кризиса. Сейчас завершилось плато, и мы поднимаемся наверх. Если в 2017 г. удастся достичь ожидаемого прироста ВВП в размере чуть больше одного процента, то уже в 2018 году рост будет больше. Практически все «если» текущего года связаны не с экономикой, а с политикой, в частности, с парламентским кризисом.

Если же говорить об экономике, то мы видим рост спроса, стабилизацию валюты, рост потребительских ожиданий. Это же со стороны видят импортеры. Компаний, желающих прийти в Украину, очень много.

Проблема в другом: нет понимания, как им инвестировать. Если потенциальные инвесторы начинают общаться с какими-либо государственными службами, это история заканчивается непониманием, коррупцией либо зарегулированностью взаимоотношений.

Крупный инвестиционный бизнес появится в Украине, когда будет хороший рост. Бизнес, который в Украине есть сейчас, за последние два года «ужался». Его задача – выискивать возможности: присутствующие здесь игроки инвестируют во все, что появляется.

Компании, инвестирующие в период неопределенности – в основном, это венчурное финансирование. А такое финансирование не идет в зарегулированные отрасли. Любая сфера, желающая инвестиций, должна быть более либеральна. Это понимают в Министерстве экономики, где пытаются улучшить законодательство. Ведь мы сейчас живем с законодательной базой СССР, не предполагающей либеральной экономики и крупных западных инвестиций.

С точки зрения нашей компании все довольно неплохо: да, мы немного сократили штат по каким-то направлениям, от чего-то отказались. Но все это совсем по мелочам, во многом из-за того, что мы с командой работаем на несколько рынков. Здесь мы видим, что по сравнению с рынками региона (постсоветского пространства – Ред.), команда в Украине ушла лет на пять вперед. Жалко бывает, что такая сильная команда плохо реализуется здесь и гораздо лучше реализуется в соседних странах, где четче понимание развития.

— Нужна ли активно развивающейся украинской сфере информационных технологий государственная поддержка?

— В первую очередь, хотелось бы, чтобы государство смотрело на IT-рынок как на возможность, а не как на отдельный развивающийся рынок. Не надо вот этого: «а давайте его поддержим!». Это показывает непонимание силы украинского IT-ресурса.

Вдумайтесь, чем сегодня гордятся наши экономисты: «3,3% ВВП составляет IT-рынок, третий в Украине по экспорту». Вроде бы все хорошо, но есть вопрос: что экспортируем?

Мы ничего не экспортируем. Разве что время и усилия людей, которые потом тратят здесь свою зарплату. Разрабатываемые ими продукты не сертифицируются в Украине, не получают право собственности, а компании-заказчики продуктов не открывают офисы в Украине, находясь за рубежом. Причина: в Украине практически невозможно сохранить право собственности. Даже если зарегистрировать его в Украине, нет гарантии, что тебе за него заплатят столько же, сколько и за регистрацию в Люксембурге.

Работать надо именно с этим. Мы с Министерством экономики работаем над повышением уровня оплаты. Для этого сейчас полностью реорганизуется профильная служба – институт патентных поверенных. Если нам все удастся, и мы сможем показать изменение ситуации хотя бы европейским странам, то они с удовольствием начнут инвестировать в стартапы, в инкубационные программы.

В этом случае все разрабатываемые в Украине продукты будут здесь же и регистрироваться. Это приведет к рекламе Украины за рубежом, поскольку сейчас мировая общественность попросту не знает, что те или иные продукты разрабатываются именно украинцами.

Мало кто в мире знает, что многие немецкие автомобили оборудованы элементами электроники, разработанной в Украине. Все думают, что это разработки британцев или американцев, лишь по той причине, что штаб-квартиры компаний расположены там.

Для экспортеров важно не ссориться на мировых рынках и следить за своим имиджем, основанном на стратегии государства, и либерализировать те рынки, которым нужны инвестиции.

Глобальные компании и так сюда придут. Но со временем, когда будут спрос и возможности. Сейчас же, в период неопределенности, сюда могут прийти только венчурные компании, для которых необходимо создать условия.

Ну, не будут венчурные фонды собирать и показывать по требованию все документы, раскрывающие происхождение каждого инвестиционного доллара или евро. Они, скорее, пойдут инвестировать в Германию или Японию.

Надежда Васильева: Компании, инвестирующие в период неопределенности – в основном, это венчурное финансирование. А такое финансирование не идет в зарегулированные отрасли tweet

— Вы имеете опыт руководства крупными компаниями. С высоты этого опыта дайте советы малому и среднему бизнесу.

— Могу сразу сказать, что уезжать из страны сейчас – самое легкое и самое неверное решение. За последние два года каждый прочувствовал на себе, что значит – быть патриотом, и развенчан миф, что там хорошо где нас нет.

Для малого бизнеса, в первую очередь, необходимо настроить свою бизнес-модель таким образом, чтобы она была предельно гибкой, надежной, но при этом – легкой и изменяемой. Она должна максимально быстро и минимально ресурсоемко подстраиваться под новые задачи рынка.

Ранее для этих целей компании малого и среднего бизнеса старались набрать как можно больше активов в надежде в будущем продаться или выйти на рынок первичного размещения акций. Сейчас, после кризиса, проблема оказалась в недостаточной капитализации компаний, собранные активы которой оттягивают на себя средства и не приносят дохода.

Ситуация меняется медленно. Даже сейчас, обсуждая «облако» с достаточно крупными украинскими компаниями, мы наталкиваемся на то, что они хотят именно активы. Мол, «мы выходим вскоре на IPO, нам нужны активы». Я спрашиваю в таком случае: «А что, если завтра гривна на 20% упадет?». В ответ – невнятные фразы. То есть, нас два последних года ничему не научили.

Активы лучше брать в стоимости изобретений, в ноу-хау, но не в физических зданиях, сооружениях, продуктах или оборудовании. Это очень быстро стареет и легко «теряется».

Так что мой первый совет – иметь предельно гибкую бизнес-модель. Второй – учиться работать из любой точки планеты. Непонятно, куда завтра нас забросят задачи. Мы все хотим из Украины работать на экспортные рынки, так что должны учиться технически так работать. Не нужно собирать всех в Киеве и ждать, пока все соберутся на совещание. Нужна максимальная мобильность.

Третьим моментом будут новые компетенции. Многое изменилось после Международного экономического форума в Давосе 2016 года, на котором было объявлено о приближении четвертой индустриальной революции. Технологическое развитие и различные изменения ускоряют наступление этой революции: вплоть до того, что через три года перестанут существовать 60% профессий. Эту тенденцию мы уже наблюдаем каждый день.

При этом люди надеются, что собранный 20 лет назад багаж знаний поможет им приспособиться к новой действительности. Нет, не поможет! Как минимум, не хватит интегрированных навыков, связанных с коммуникацией, с языками, с мультикультурной коллаборацией. Наших за рубежом все же хорошо видно. Нам не хватает навыков общения с людьми другой культуры. Также видна нехватка кроссфункциональных компетенций. То есть, врач должен быть также и инженером. Программисту в чем-то надо быть геологом или энергетиком. Энергетику необходимо быть специалистом по вопросу клиентского сервиса.

— Как, в соответствии с этими изменениями, строить команду для ведения бизнеса?

— Из всего перечисленного выше следует то, чем мы занимаемся, в частности, в рамках Американской коммерческой палаты: разнообразие (diversity) и инклюзивность. Это – о вовлечении и формировании команды, которая состоит из различных по своей сути людей. В Украине с этим сейчас очень большая проблема. Речь даже не о мужчинах и женщинах, речь о представителях разных возрастных групп, разных регионов, разных стран. В одной команде должны уметь работать люди с абсолютно разными компетенциями и багажом.

В чем здесь проблема? У нас вроде все должно быть хорошо: квоты предусмотрены, на каждом перекрестке люди кричат о равенстве возможностей. Но ничего не происходит. Потому что у нас все еще сильна основная характеристика подбора: «зеркальность» соискателя. Не требования вакансии, а физическая или эмоциональная симпатия.

В результате у нас получается однобокая команда, которая, сев за стол переговоров с такой же однобокой командой, не способна договориться. Потому что ни в одной из команд нет человека, способного к управляемому компромиссу.

Мы сейчас пытаемся с экономической точки зрения придумывать какие-то контракты, соглашения – и часто встречаемся с отсутствием в команде человека, с которым можно поговорить в компетентной части.

Так что итоговым ответом будут три элемента: гибкость команды, кроссфункциональное взаимодействие и подбор разнообразной команды – по опыту, возрасту, полу, другим параметрам, но обязательно – соответствующей компетенциям. Тогда она будет действительно сильной.

Мы это по стартапам видим. После того, как мы им надоедаем с идеей разнообразия, они начинают двигаться в этом направлении.

И когда эта команда ходит к венчурным капиталистам, их ничем не смутить.

«А дайте нам презентацию», – говорят капиталисты. «А вот», – отвечает команда. «А маркетинг-план?» – «А вот он». «А технической частью, кто у вас занимается?» – Вот, технический директор, он сейчас все расскажет». «А реально кто программировать будет?» – «А вот Иван, он здорово кодит».

Инвесторы в этом случае понимают, что перед ними – действующая маркетинг-команда, которая понимает, что надо делать, и умеет это делать. Если бы этот момент учитывали наши предприниматели из малого и среднего бизнеса, думаю, мы все развивались бы быстрее.

— С высоты, говорят, виднее. Какие ниши Вы, генеральный директор «Майкрософт Украина», видите для малого и среднего бизнеса?

— В первую очередь, я бы рекомендовала ориентироваться на те элементы, о которых я говорила выше. Ведь и правда перестанут существовать 60% профессий.

Почему в Украине, как и во всем мире, наблюдается рассвет аутосорсинга? Потому что крупные компании стараются убрать от себя все лишнее, оставив в «сердце» бизнеса именно то, что является сутью умений компании, то, что компания умеет делать лучше всего.

Все лишнее – обслуживание, администрирование, IT, уборка – не требует штата, этих людей можно нанять на конкретную задачу и заплатить за решение конкретной проблемы. Наличие всех этих людей в штате усложняет работу менеджмента, расфокусирует его. Как только менеджеры начинают заниматься уборкой, логистикой, кофемашинами, они сразу же «теряют» свой продукт, стараясь быть «как все», а не лучшим.

Говоря о вещах более предметных, могу сказать сразу: нравится – не нравится, в информационных технологиях разбираться необходимо. Я говорю не о программировании. Многие «с детства не любят программировать». Так я тоже не люблю программировать! Зато я занимаюсь аналитикой больших данных. Мне всегда нравилась математика, поэтому я, собственно, здесь.

В IT много нюансов, много креатива, много возможностей для самореализации. Надо только заставить себя и разобраться в существующих технологических трендах.

— О чем еще стоит помнить бизнесу?

— Диджитал-трансформация неизбежна. Это ключевое, что должен понимать бизнес для того, чтобы выжить и тем более, чтобы быть конкурентным.

Бизнесу необходимо учитывать те изменения, которые ввели нас в эру 4-й технологической революции. Если бизнес посмотрит на мир глазами своего потребителя, то он увидит новые тренды. Например, пользователи сменили типы коммуникация: ушли из электронной почты в социальные сети и мессенджеры. Они стали мобильными и активно пользуются индивидуальными устройствами. Клиенты ожидают, что услуги (банковские, покупки и прочее) сами придут в их устройство. Более того, надеются, что устройства будут между собой коммуницировать сами, вовлекая пользователя только в случае нестандартных ситуаций, требующих человеческих решения.

Это все – один момент. Вторым – является объем входящей информации. Сейчас за день человека окружает больше информации, чем у его не особо давнего предка за всю жизнь. И пользователь настраивает свои приложения таким образом, чтобы фильтровать входящие данные и получать только то, что действительно нужно и интересно.

Третий момент в том, что никто сейчас не хочет вкладывать в активы. Никому сейчас не приходит в голову вложить в завод средства, чтобы вернуть их через пять лет. Неясно, какая страна через этот период будет, на какой территории. Поэтому становится все более популярной модель краудсорсинга – привлечение заинтересованных объектов рынка к построению бизнес-модели или продукта.

— С текущей ситуацией и прогнозами – более-менее понятно. А где брать прикладные идеи для бизнес-решений?

— По моему глубокому убеждению, все идеи находятся в трех перечисленных мной сферах.

Первый блок идей – приложения для мобильных устройств, касающиеся отраслевой специфики. Так, врач ежедневно сталкивается с одним и тем же набором проблем: маршрут обхода, персональные данные клиентов, результаты анализов, неожиданная болезнь пациента. Плюс к этому есть собственные задачи и взаимодействие с клиниками, в которых этот врач работает.

Если же собрать все его потребности и сделать так, чтобы его мобильное устройство ему помогало и снимало с себя большинство вопросов – вот история успеха мобильного приложения для медицины.

Второе окно возможностей – удаленные администраторы. Это утрированные персонажи, которые «обрастают» клиентами и офисами и через несколько лет обращение к нему попадает в очередь заказов, которые он разбирает, когда сможет (или когда захочет!). Ведь гораздо удобнее не держать всю эту инфраструктуру у себя, работать в «облаке» и платить только за то, чем пользуешься.

Предприниматели должны понимать технологическую суть своего бизнеса. Например, можно ли отдать на аутсорс инфраструктуру, кибербезопасность? Если отдать, то останется лишь основа бизнеса: например, мобильное приложение для работы с клиентами. Вот на это и надо выделять ресурсы, нанимать человека и т.д.

Также необходимо понимать, что сейчас пользователи все меньше покупают товары, а все больше – клиентский опыт. На этом стыке рождается пост-продажное сопровождение. И чем более оно витиевато и персонифицировано, тем больше с его помощью можно зарабатывать.

Если же предприниматель или компания не знает, какой продукт делать, но знает, где взять деньги и имеет четкую идею, надо использовать краудсорсинг. С помощью социальных сетей разработать продукт можно не просто дешево – бесплатно. Естественно, надо заранее четко продумать, как вовлечь нужных людей, как совместить их и свои интересы и как в результате разделить с ними прибыль.

— В одном из своих первых интервью в должности генерального директора «Майкрософт Украина» Вы говорили о том, что Украине катастрофически не хватает проектных менеджеров. Насколько за минувшее время изменилась ситуация с этими специалистами и каких еще специалистов не хватает?

— Начну с того, что проектный менеджмент в Украине – это настоящая боль. Связана она с тем, что у нас отсутствует в системе образование такое понятие как «менеджер проектов». Во всей системе образования подобные специалисты существуют только в архитектуре. Образование можно получить либо целенаправленно развиваясь, либо в рамках программы MBA. Именно поэтому управленцы обычно более компетентны в сфере проектного менеджмента.

Проблема еще и в недополученной прибыли. У нас в Украине более 1800 партнеров, которые зарабатывают на наших услугах. На 1 заработанный нами доллар они зарабатывают 9. Если бы они взяли проектного менеджера, то, как показывает практика Америки и Европы, могли бы получать 60-70 долларов прибыли на 1 наш.

К тому же, за последние несколько лет Украина потеряла более миллиона человек, которые были весьма компетентны и профессиональны – они просто перебрались в зарубежье.

Именно поэтому мы сейчас ведем переговоры с Министерством образования об отмене такого предмета как «Информатика» и введении навыков программирования на правах нового языка. Это поможет структурировать мышление, научит превращать идею в четкий алгоритм. Алгоритм уже является прототипом проекта. И здесь наступает время обучения проектному менеджменту: командной управляемой работе с элементами коллаборации. Эти дети в институт уже попадали бы с сильными навыками.

Уже в институте эти навыки, как мне кажется, позволили бы объединяться в команды и начинать создавать какие-то свои проекты.

Сейчас все украинское IT-комьюнити пошло в систему образования, чтобы ее по возможности менять. Так появились мини-МВА, школы робототехники и программирования, школы выходного дня и прочее – множество инициатив, направленных на обучение командообразованию.

Если же говорить в целом, кого не хватает украинскому бизнесу, придется сказать странную вещь. У нас с одной стороны не хватает людей, способных брать на себя ответственность и вести крупные проекты полного цикла – от описания проблемы до закрытия проекта. С другой стороны, не хватает представителей рабочих специальностей, способных делать что-то своими руками.

Кстати, умение программировать относится к такому, физическому труду. В Европе сейчас нехватка таких специалистов составляет 60%. И такие рабочие специальности со временем будут все более и более востребованными. Ведь роботы не креативны, а только настоящие рабочие специалисты могут внести креатив в свою техническую работу. Роботам оставим технические повторяющиеся алгоритмы. Решения на стыке специальностей, с элементами творчества оставим людям.