Интервью с «юристом Ахметова» о Минских соглашениях
Поговорить с нардепом Юрием Воропаевым удалось случайно. «Юрист Ахметова», как принято называть Воропаева в СМИ, вместе с коллегами по Оппозиционному блоку приехал в офис «Смарт Холдинга» спасать Вадима Новинского от нагрянувших силовиков. Когда градус напряжения спал, мы поговорили о Минских соглашениях. Как трактовать отдельные положения договора, как контролировать «особые территории», как «реанимировать» местную экономику, о шахтах и бизнесе бывшего «хозяина Донбасса».
Как Вы оцениваете Минские соглашения?
Как человек, который родился и всю сознательную жизнь прожил в Макеевке и Донецке, я очень надеюсь, что соглашения будут выполняться. У меня там живет родной брат, он — детский хирург-травматолог. К нему попала на лечение девочка, ей 1,5 года. Снарядом убило ее родителей, ребенку раздробило руку. Девочка осталась сиротой. И ей все равно, чей это был снаряд. Поэтому я очень хочу, чтобы все стороны выполняли соглашения и все это остановилось.
Думаете, стороны будут соблюдать договоренности?
Риски есть в каждом пункте, но меня поражает другое. Что стороны идут на переговоры, но продолжали воинственную риторику. Так было в пятницу в Верховной Раде. Но так не должно быть, если мы договариваемся о мире и хотим положить конец войне.
Простой пример: я — совладелец юридической фирмы. Она зарегистрирована в Донецке, работают 26 человек. За прошлый год она заплатила 15,5 млн гривен налогов в госбюджет Украины, не в местный бюджет, платила все время. Но когда люди выходили на больничный, из фонда соцстрахования не получили ничего. Ничего не платили ни пенсионерам, ни бюджетникам. Как же так?
Как Вы думаете, куда по итогам соглашений будут идти донецкие налоги?
Я для себя понимаю, что Донецк остается в составе Украины. Если это так, то налоги платятся по украинскому законодательству: большая часть – в госбюджет, меньшая – в местный.
Что, на Ваш взгляд, означает пункт соглашения о поддержке Украиной социально-экономического развития региона? Он означает дотации и субвенции?
Я бы пошел по другому пути. Если будет мир, то нужно подстегнуть инвестора прийти туда, заняться восстановлением, стать собственником. Нужна свободная экономическая зона. Это был бы самый правильный вариант, государство не в состоянии это потянуть.
Общались ли Вы с Ринатом Ахметовым? Как он отнесся к Минским соглашениям?
Я общался не с ним, а с его менеджерами, с Олегом Поповым, поскольку наша юридическая компания ведет дела СКМ. Так вот, ни одна компания, принадлежащая Ахметову – а их там сотни – налоги в ДНР не платила, все налоги шли в госбюджет. Хотя были факты, что бухгалтеров и директоров сажали в подвал. Ни одна компания не перерегистрировалась в ДНР.
А бизнес не переоформили, например, в Киеве?
Для этого сначала надо сняться с учета в Донецке, а там все стоит.
Но это как-то сделали другие компании…
Кто успел, тот и сделал. Да и какой смысл? Цеха остаются там, рабочие остаются. Как они будут объяснять на месте, что они – киевская компания?
Минскими соглашениями предусмотрено создание на «особых территориях» своей милиции, формирование судов, прокуратуры. Какие рычаги влияния останутся у Украины?
Местную милицию в Украине давно хотели сделать. Более того, по новой программе реформ МВД, которую презентовала замминистра, предполагается, что будет местная милиция. И в соглашении ведь не написано, что местные правоохранители не будут подчиняться центральным органом власти? Там такого нет.
И все же, что с рычагами?
Границу контролирует государство, действует украинская налоговая система. Правоохранители подчиняются центральным органам власти, а не ДНР. Что еще надо? Финансовая система тоже остается украинской.
Выживут ли без дотаций шахты Донбасса?
У меня нет цифр, но сейчас они работают, добывают уголь и живут без всяких дотаций.
Думаете, регион сможет жить без дотаций?
Мне кажется, что если не остановить войну, будет гораздо хуже. И для людей, которые там живут, а это — несколько миллионов украинских граждан – финансовый кризис неважен. Для них самое главное – прекращение войны. В последнее время мой брат большую часть времени спал не в кровати, а в ванной или в подвале. Ну что это за жизнь?
Почему он не уехал?
А куда он поедет, скажите?
Киев, Харьков, Запорожье…
А где он будет работать? Чем кормить семью? У нас сейчас адвокаты занимаются проблемами переселенцев. Самая главная проблема знаете какая? На первом месте — работа, на втором — жилье. Я предлагал ему с семьей переехать на свою дачу. Я могу дать им жилье, но работой не могу обеспечить.
И все-таки, как окружение Ахметова оценило Минские соглашения?
Мы всегда говорили: самое главное – мир. Ничего больше не хочу, только мир. Домой хочу.
