Как и в Украине, в Греции - отличная природа и прекрасные люди. Но слабое государство
Как и в Украине, в Греции - отличная природа и прекрасные люди. Но слабое государство

Актуальные выдержки из книги «Бумеранг», или как из развитой страны превратиться в страну третьего мира»

Сегодня лидеры еврозоны соберутся, чтобы обсудить ситуацию в Греции. Эта страна — самая слабая среди всех, использующих единую европейскую валюту. Что мешает Греции построить эффективную экономику? Примерно то же самое, что Украине.В 2010-м году автор бестселлеров о финансовых рынках Майкл Льюис побывал в трех европейских странах, больше всего пострадавших от кризиса-2008: Ирландии, Исландии и Греции. После поездки он написал книгу «Бумеранг», или как из развитой страны превратиться в страну третьего мира». Греция в этой книге до боли напоминает Украину.Hubs публикует выдержки из глав книги.Я прибыл в Афины ровно за неделю до очередного запланированного бунта и спустя несколько дней после того, как немецкие политики предложили греческому правительству для погашения долгов продать свои острова и, возможно, присовокупить к сделке какие-нибудь древние руины. Новый премьер-министр Греции, социалист Георгиос Папандреу, был даже вынужден отрицать, что намеревался продавать некоторые острова. Рейтинговое агентство Moody’s только что понизило кредитный рейтинг Греции до уровня, при котором все греческие правительственные облигации превратились в хлам – и, следовательно, стали ненужными многочисленным держателям. В результате выброс греческих облигаций на рынок не стал большим событием в краткосрочной перспективе, потому что Международный валютный фонд и Европейский центральный банк договорились между собой предоставить Греции – стране с населением около 11 млн человек, что на 2 млн меньше большого Лос-Анджелеса – до $145 млрд.Вскоре Греция была изгнана со свободных финансовых рынков и перешла под опеку других государств.Это были хорошие новости. Долгосрочная же картина была куда безрадостнее. Греческие счетоводы как раз подсчитали, что, помимо непогашенного (и постоянно растущего) государственного долга в размере $400 млрд, правительство задолжало еще не менее $800 млрд в виде пенсий. Сложите эти суммы и получите около $1,2 трлн, или более четверти миллиона долларов на каждого работающего грека. На фоне долгов на $1,2 трлн помощь в размере $145 млрд была скорее красивым жестом, чем решением проблемы. Такова была официальная статистика – в действительности же все, безусловно, обстояло намного хуже. «Когда наши люди вникли в суть дела, они не могли поверить своим глазам, – рассказал мне ответственный работник МВФ по возвращении из первой греческой миссии МВФ. – Учет финансов у них сводился к тому, что они знали лишь согласованную сумму расходов, но никто не следил за реальными тратами. Это даже нельзя назвать развивающейся экономикой. Это страна третьего мира».Как оказалось, оставшиеся в темноте наедине с кучей заемных средств греки пожелали превратить свое правительство в пиньяту, наполненную фантастическими суммами, и дать по возможности большему числу граждан приобщиться к этим деньгам. Только за последние 12 лет фонд заработной платы государственного сектора греческой экономики удвоился в реальном выражении – без учета взяток чиновников. Средняя зарплата в госсекторе почти в три раза превышает среднюю зарплату в частном секторе. Годовой доход государственной железной дороги составляет 100 млн евро, а на зарплаты тратится 400 млн евро, не говоря уже о прочих расходах в сумме 300 млн евро. Средний годовой заработок железнодорожника – 65 000 евро (министр инфраструктуры Андрей Пивоварский жалуется на похожие проблемы украинских железных дорог — Hubs). Двадцать лет назад успешный бизнесмен по имени Стефанос Манос, позже ставший министром финансов, заявил, что было бы дешевле перевозить всех пассажиров греческой железной дороги на такси, и это по-прежнему так.Пенсионный возраст в Греции, считающийся «высоким», составляет 55 лет для мужчин и 50 лет для женщин. В настоящее время в результате попыток государства проанализировать природу щедрых пенсий выяснилось, что более 600 профессий в Греции каким-то образом попали в категорию тяжелых: парикмахеры, дикторы на радио, официанты, музыканты и т. д., и т.п. Государственная система здравоохранения Греции тратит на медицинские поставки гораздо больше, чем в среднем по Европе. При этом, как мне признались несколько человек, довольно распространено такое явление, как вынос медсестрами и врачами бумажных полотенец и памперсов, а также всего прочего, что удается спереть из кладовых.На следующее утро после прибытия я пошел на встречу с греческим министром финансов Георгосом Папаконстантину, который по долгу службы должен был разгребать этот чудовищный бардак. Афины каким-то образом умудряются быть ослепительно белыми и одновременно грязными. Красивейшие свежеокрашенные дома в неоклассическом стиле изуродованы свежими граффити. Естественно, повсюду встречаются древние руины, которые, впрочем, создают ощущение полной отстраненности от всего остального. Прямо Лос-Анджелес с прошлым.В приемной шесть дам – все на ногах – составляют график работы министра. Они оставляют впечатление безумной деловитости, беспокойства и чрезмерной загруженности … А он все-таки опаздывает. В целом кабинет говорит о том, что даже в лучшие времена он не отличался особым великолепием. Потертая мебель, на полу – линолеум. Больше всего поражает количество сотрудников. Министр Папаконстантину («Зовите меня просто Георгос») закончил в 1980-е гг. Нью-Йоркский университет и Лондонскую школу экономики, затем 10 лет проработал в Париже в ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития). Он открыт, дружелюбен, свеж лицом и чисто выбрит, и, как многие из верхушки нового греческого правительства, больше похож не на грека, а на англичанина – даже чуть ли не американца.Когда Папаконстантину пришел сюда в октябре 2009 года, греческое правительство оценивало дефицит бюджета в 3,7%. Через две недели этот показатель пересмотрели и повысили до 12,5%, а в действительности он составлял почти 14%. Министру предстояло понять самому и объяснить мировому сообществу, почему это произошло. «Уже на второй день работы мне пришлось провести собрание, чтобы обсудить бюджет, – говорит он. – Я пригласил всех сотрудников Главного бюджетно-контрольного управления и мы приступили к процессу, который сулил немало открытий». Каждый день они обнаруживали какую-нибудь невообразимую оплошность. Годовая задолженность по пенсиям на миллиард долларов каким-то образом оставалась неучтенной, и все притворялись, что ее не существует, хотя правительство выплачивало ее. Оказалось, что дыра в пенсионном плане самозанятых лиц была размером не в 300 млн евро, как они предполагали, а 1,1 млрд. И подобных дыр было немало. «Каждый раз в конце дня я спрашивал: «Ну что, ребята, закончили?»И они отвечали: «Да». А на следующее утро в глубине кабинета робко поднималась рука: «Вообще-то, министр, тут не хватает еще 100–200 млн евро».Так продолжалось неделю. Помимо всего прочего, выплыло великое множество дутых программ по созданию рабочих мест, которые не были учтены в бухгалтерской отчетности. «Министерство сельского хозяйства создало для оцифровки фотографий греческих государственных земель неучтенное подразделение со штатом 270 человек, – говорит мне министр финансов. – Беда в том, что никто из этих 270 человек не имел опыта работы с цифровой фотографией. Среди сотрудников встречались, например, парикмахеры».По завершении процесса открытий, когда перестали подниматься робкие руки в глубине кабинета, выяснилось, что запланированный дефицит в 7 млрд евро фактически превысил 30 млрд евро. На закономерный вопрос о том, как такое могло произойти, сыскался быстрый ответ: раньше никто не утруждался точным подсчетом. «У нас не было Бюджетного управления Конгресса, – объясняет министр финансов. – Как не было и независимой службы статистики». Правящая партия попросту берет цифры с потолка, исходя из собственных интересов.С цифрами на руках министр финансов отправился на плановое ежемесячное совещание с министрами финансов европейских стран. Ему как новому человеку предоставили слово. «Когда я назвал цифры, они рты разинули от удивления, – признался он. – «Как могло такое случиться?» Я хотел сказать: вы, мол, ребята, должны были сами догадаться, что цифры дутые. К сожалению, на моем столе была табличка с надписью «ГРЕЦИЯ», а не «НОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ГРЕЦИИ». После совещания к нему подошел голландец и поинтересовался: «Георгос, мы знаем, что это не ваша вина, но разве никого за это не посадят?»Заканчивая рассказ, министр финансов подчеркивает, что дело не только в том, что правительство скрывало от народа реальные расходы. «Нельзя все свести к некорректному представлению статистики, – говорит он. – В 2009 году налоговая служба распалась, потому что это был год выборов».– Что?Он улыбается.– Первое, что делает правительство в год выборов, это набирает с улицы налоговых инспекторов.– Вы шутите.Теперь уже он смеется. Ясно, что я кажусь ему наивным. Расходы на содержание греческого правительства – это лишь половина провального уравнения: существует также проблема государственных доходов. Редактор одной из крупных греческих газет мимоходом заметил, что его корреспонденты поддерживали отношения с источниками информации в налоговых органах страны. Это делалось не для разоблачения фактов налогового мошенничества – настолько распространенного явления в Греции, что ради него бумагу марать не стоило, – а для поиска наркобаронов, а также лиц, нелегально переправляющих людей через границу, и прочих других темных личностей. Так вот, горстка налоговых инспекторов была возмущена непрекращающейся коррупцией в этой сфере; позднее выяснилось, что двое из них захотели встретиться со мной. Здесь, правда, возникла одна проблема: по неким причинам, которые оба отказались обсуждать, они на дух друг друга не выносили. Как мне неоднократно признавались сами греки, это весьма типично для их соотечественников.Вечером после встречи с министром финансов я выпил кофе с одним налоговым инспектором в одном отеле, потом прошелся по улице и выпил пива с другим инспектором в другом отеле. Их уже понизили в должности за информирование о крупных взятках коллег, которые утвердили фальсифицированные налоговые декларации. Их также сняли со статусной оперативной работы и перевели на непрестижную работу в отдел обработки документации, лишив доступа к информации о налоговых преступлениях. Оба инспектора немного нервничали; ни один не хотел, чтобы кому-либо стало известно о нашем разговоре, поскольку они боялись потерять работу в налоговой инспекции. Поэтому назовем их Налоговый инспектор №1 и Налоговый инспектор №2.Налоговый инспектор №1: слегка за 60, деловой костюм, напряженный, но старается скрыть нервозность под внешним спокойствием. Явился с блокнотом, в котором изложил идеи о том, как навести порядок в греческой налоговой службе. Он считал само собой разумеющимся, что я должен знать о том, что в Греции налоги платят только те, кто не сумел этого избежать – сотрудники компаний, у которых налоги удерживаются из зарплаты.Огромную часть экономики составляют самозанятые. И все они, от врачей до хозяев киосков, где продается International Herald Tribune, мошенничали (одна из главных причин, почему среди европейских стран в Греции самый большой процент не работающих по найму). «Это стало национальной чертой, – сказал он. – Греки так и не научились платить налоги. Они их никогда не платили, потому что за это не наказывают. Ни одного человека ни разу не наказали. Это расценивается не более чем нарушение кавалером правил этикета: например, когда он не открывает даме дверь».Размах налогового мошенничества в Греции достиг поистине невероятных размеров: примерно две трети врачей указали в налоговых декларациях, что их годовой доход был ниже 120 00 евро (до этой суммы доходы налогом не облагаются) – а это означало, что даже пластические хирурги, зарабатывающие миллионы в год, вообще не платили налогов. Причем дело было не в отсутствии соответствующего закона – по закону обман государства на сумму свыше 150 000 евро грозит тюремным заключением, – а в его применении. «Если бы этот закон соблюдался, – говорит он, – все врачи в Греции сидели бы в тюрьме». Я засмеялся, и он недоуменно посмотрел на меня: «Я говорю совершенно серьезно». Одна из причин невозбуждения дел – помимо того, что в глазах общества судебное преследование рассматривалось бы как произвол, ибо так поступают все – заключается в том, что на рассмотрение налоговых исков в греческих судах уходит до 15 лет. «Если кто-то не хочет платить и его поймали на этом, он просто обращается в суд», – сообщает он. По его словам, примерно 30–40% греческих хозяйствующих субъектов, подлежащих обложению подоходным налогом, официально не зарегистрированы. Для сравнения: в Европе данный показатель в среднем составляет 18%.Далее он описал прекрасную в своем роде систему, которая имитировала системы налогообложения экономически развитых стран – и предусматривала огромный штат сборщиков налогов. Фактически же она позволяла всей стране мошенничать с налогами. Собираясь уходить, он отметил, что в этом роскошном туристическом отеле официантка не дала нам чек за кофе. «Для этого есть причина, – сказал он. – Даже такой отель не платит положенных налогов с продаж».Я прошел вниз по улице и обнаружил, что в баре другого роскошного туристического отеля меня ждет второй инспектор. Налоговый инспектор №2: небрежные манеры и одежда, любитель пива и жутко боится, что другие могут узнать о нашей беседе. Он тоже принес толстую папку с документами, только в ней собраны реальные примеры налогового мошенничества компаний, а не физических лиц. Он принялся перечислять примеры («только то, чему я сам был свидетелем»), начав со строительной компании в Афинах, которая возвела семь гигантских жилых домов и продала почти тысячу кондоминиумов в самом центре города. Согласно добросовестным расчетам, корпоративный налог составил 15 млн евро, но фирма не заплатила ничего. Вообще ноль. Чтобы уклониться от налогов, она сделала следующее. Во-первых, в налоговой декларации она никогда не называла себя корпорацией; во-вторых, она наняла одну из дюжины компаний, которые занимаются исключительно тем, что составляют липовые документы на несуществующие расходы. Когда же налоговый инспектор заметил надувательство, ему предложили взятку. Инспектор доложил об этом начальству, после чего обнаружил, что за ним следит частный детектив и его телефонные разговоры прослушиваются. Кончилось тем, что строительная компания выплатила 2 000 евро. «И тогда меня сняли с расследования налоговых преступлений, – сказал налоговый инспектор, – потому что я делал эту работу добросовестно».Тут он вернулся к своей толстой папке с бесчисленными примерами и показал еще одну страницу. Все эти страницы содержали аналогичные истории, и каждую из них он собирался изложить мне. Но тут я его остановил. Я понял, что если дать ему продолжить, мы там всю ночь проторчим. Масштаб мошенничества – и объем вложенной туда энергии – потрясал воображение. В Афинах я несколько раз испытывал новое для журналиста чувство: полное отсутствие интереса к очевидной сенсации. Я общался с теми, кто знал внутренние механизмы греческого парламента: известный банкир, налоговый инспектор, заместитель министра финансов, бывший член парламента. Я открывал блокнот и начинал записывать рассказы, которые они выплескивали на меня. Скандал за скандалом. Через 20 минут мне это надоедало. Их попросту было слишком много: их хватало не на книгу, а на целую библиотеку.Греческое государство было не только порочным, но и разлагающим. Если постичь механизм его работы, можно понять и феномен, который иначе казался бессмысленным: грекам трудно хорошо отзываться друг о друге. По отдельности греки оставляют о себе дивное впечатление: они веселы, дружелюбны, умны и общительны. Проведя более 20 интервью, я решил: «Какие чудесные люди!» Они не любят хвалить других: в Греции вы очень редко услышите, как один грек открыто восхищается другим за его спиной. Любой успех воспринимается с подозрением. Каждый совершенно уверен, что другие либо не платят налогов, либо подкупают чиновников, либо берут взятки, либо занижают стоимость недвижимости.И это полное отсутствие веры друг в друга имеет обратную связь. Эпидемия лжи, жульничества и воровства создает невыносимые условия для гражданского общества, а его разрушение, в свою очередь, способствует дальнейшему распространению лжи, жульничества и воровства. Не доверяя друг другу, они доверяют лишь самим себе и своим семьям. У греческой экономики коллективистская структура, но по существу страна демонстрирует полную противоположность коллективизму. Ее реальная сущность: каждый за себя. И в эту систему инвесторы вложили сотни миллиардов долларов. А кредитный бум довел страну до грани, до полного морального упадка.Вопрос, на который все ждут ответа: объявит ли Греция дефолт? Существует точка зрения, согласно которой у греков нет выбора: те меры, которые принимает правительство для снижения расходов и увеличения доходов, ведут к оттоку из страны остатков производительной экономики. В Болгарии налоги ниже, в Румынии работники менее привередливы. Но есть и другой, более интересный вопрос: даже если эти люди теоретически смогут выплатить долги, жить по средствам и вернуть добрую репутацию в Евросоюзе, есть ли у них для этого внутренние ресурсы? Или они настолько потеряли способность ощущать связь с миром за пределами своих мирков, что готовы просто отказаться от обязательств?На первый взгляд, объявить дефолт по долговым обязательствам и самоустраниться было бы безумием: все греческие банки мгновенно обанкротятся, страна не сможет платить за многие импортируемые товары первой необходимости (например, нефть) и правительство будет наказано на долгие годы высокими процентными ставками, если ему позволят снова брать кредиты. Но эта страна ведет себя не как коллектив, она ведет себя как скопище разобщенных частиц, каждая из которых привыкла преследовать собственные интересы в ущерб общему благу. Разумеется, правительство решительно настроено, по крайней мере, попытаться восстановить гражданскую сферу в Греции. Единственный вопрос: а подлежит ли она восстановлению?

к

коментаря;

Добавить комментарий для Eldar Abkadirov Отменить ответ

*

Top