Пора учиться радоваться жизни

Олег Покальчук на Kyiv Employer Branding & Engagement Forum 2014 рассказывал hr-, и pr-менеджерам о влиянии войны на человеческую психику. Hubs пересказывает самые интересные отрывки из его выступления.

Я — социальный психолог-теоретик, но еще пару недель назад был практиком в 10-м батальоне территориальной обороны. Мой доклад о том, что психология войны касается не только людей, которые сейчас находятся в зоне боевых действий, но и всех нас.

Давайте представим себе картину, которая состоит из войны и мира. Я думаю, все присутствующие в зале скажут, что на ней больше мира. Но если вы спросите бойца или ветерана, он скажет обратное. Между миром и войной есть третья зона, в которой доминирует посттравматический синдром. Под его влиянием люди делят мир на черное и белое. Из-за этого у них пропадает потребность в компромиссе.

Социальный психолог Олег Покальчук

Человек, получивший травму, ощущает себя на грани жизни и смерти. Возникает измененное состояние реальности, при котором человек больше живет в трагическом прошлом, чем в настоящем. Как в фильмах про Рэмбо или других ветеранов с похожим синдромом.

При этом большинство людей, которые за этим наблюдают, испытывают чувство страха и вины. Эти чувства — внутренние мотиваторы, они делают человека другим, поскольку мотив любого поведения — повышение самооценки. Почувствовав какую-то угрозу, люди стараются обезопасить себя.

Страх повышает эмоциональный потенциал, обостряет реакцию, эмоциональные переживания. Поэтому увеличивается влечение к алкоголю, наркотикам и развлечениям.

Война в своей эстетике похожа на грязную, серую свалку бездарно отсортированных бытовых отходов. Режиссеры и операторы показывают красивые ракурсы и людей. Это тоже правда, но она интерпретирована для мирной реальности. Люди, которые принимали участие в войне, кого-то теряли, навсегда оставят в своей памяти ту картину, которая была перед ними. Другие будут «разбиваться» об это видение.

Рацио не способствует выживанию на войне, поэтому оно минимизируется. Умные, как правило, быстро умирают. Есть фраза: «Если ты много думаешь на войне, то первое, что придет в голову, это пуля». Выживают простые, мощные, надежные дядьки. Без особых запросов и с очень сильной мотивацией мести. Для них реальность мира и культура потребления не имеет ничего общего с тем, что происходит на войне.

Скоро мы столкнемся с реальностью, которая описана в произведениях Ремарка и Хемингуэя. Столкнутся обычные люди и люди с посттравматическом синдромом. Например, сейчас в США полмиллиона ветеранов и приблизительно каждые два дня кто-то из них совершает самоубийство. Хотя в стране много организаций, которые заботятся о таких людях.

Общество можно разделить на три категории: население, народ, нация. У населения низкий уровень спроса, народ — хранитель исторического наследия, а нация шагает вперед и что-то создает. В Украине сейчас резко расширяется понятие «политической нации». Но в нашем обществе много пожилых физически нездоровых людей. И большинство хочет равновесия и спокойствия. Таких примерно 80%. Очень похоже на закон Парето. Есть 20% активной молодежи, которая не отягощена грузом прошлого, не рефлексирует и хочет изменений.

По большому счету, посттравматический синдром есть у всей страны. Люди, жалея других или помогая им, тоже переживают его. Они переживают чувство страха и вины. Эти чувства пересекаются и наслаиваются друг на друга.

23 года «халявы» и нежелания платить по счетам привели к тому, что мы имеем сейчас.

У нас не должно быть иллюзии, что война пройдет быстро. Надо учиться жить и радоваться жизни в войну. Я переживаю свой посттравматический синдром, у меня пока нет рекомендаций, как его преодолеть. Это могут сделать люди, которые уже прошли через него несколько лет назад. Единственное, что могу сказать: личный контакт и помощь вам помогут больше, чем пятигривневая смс для армии.

Мы чувствуем себя одинокими в мире, потому что у нас — война. Но благодаря тому, что произошло, мы стали взрослеть. Все поняли, что за опыт нужно платить. И его цена высока.