Бывший замминистра промполитики Виталий Немилостивый дискутирует с Hubs о реформах, которые нужны рынку
Харьковчанин Виталий Немилостивый – лоббист со стажем. В 2007-м он возглавлял харьковский бронетанковый Завод им. Малышева. Затем несколько лет работал замминистра промышленной политики в правительствах Юлии Тимошенко и Николая Азарова. В 2012-м избрался в парламент по спискам БЮТ, но затем со скандалом вышел из фракции. Сейчас «Батькивщина» снова при власти. Немилостивый в соавторстве с депутатами Анатолием Кинахом и Игорем Еремеевым подали проект постановления о переименовании Минпромполитики в Министерство промполитики и торговли. Hubs беседует с депутатом о реформе министерства, состоянии украинской «оборонки» и новых законодательных инициативах, которые могут появиться в стенах парламента. Место беседы – офис депутата Давида Жвании.
Чем Министерство промполитики после принятия вашего проекта постановления будет принципиально отличаться от нынешнего?
Речь идет о том, что Кабинету министров не надо отказываться от Министерства промполитики. К сожалению, у нас уже три раза его ликвидировали и каждый раз восстанавливали. Как только к власти приходит новая команда, находятся экономисты-теоретики, которые говорят, что в условиях рыночной экономики оно не нужно, что оно дублирует функции, что сильные должны выжить, а слабые — умереть. Эта теория имеет право на жизнь, но она не учитывает разницу технологических укладов той или иной отрасли той или иной страны. Простой пример. Я делаю компьютеры, а вы занимаетесь бананами. В условиях свободного обмена я продаю вам на миллиард гривен телефоны и компьютеры, а вы мне на миллиард – бананы. Добавочная стоимость на ваших бананах – максимум 10%, у меня на компьютерах – 30%. В итоге вы заработаете 100 млн, а я – 300. Если этот обмен происходит постоянно с отрицательным сальдо по добавочной стоимости в одну сторону, то одна страна становится беднее, а другая – богаче. Свободный обмен придумали развитые страны, чтобы увеличить рынок сбыта высокотехнологичной продукции.
Второй важный момент – передать министерству функции технического регулирования, военно-технического сотрудничества, вернуть ему предприятия оборонно-промышленного комплекса (ОПК). К сожалению, после того, как мы подписали вступление в ВТО, у нас нет тарифных методов влияния на рынок (пошлины, квоты — Hubs), остались только нетарифные – техническое регулирование (технические условия, ГОСТы – Hubs). Европа не может закрыть рынок для китайских машин квотами и пошлинами. В итоге туда продают устаревшие технологии, а у себя вводят новые. Формально рынок открытый: пожалуйста, продавайте. А неформально они не могут ничего. Это и есть государственная политика. А у нас Минпром понимают как орган, благодаря которому можно назначить директора какого-то завода и он тебе потом должен взятки носить.
Предполагает ли проект переподчинение министерству концерна «Укроборонпром»?
«Укроборонпром» надо ликвидировать. Сегодня, Слава Богу, все понимают, что кормить надо свою армию, а не чужую. ОПК – важная часть экономики страны, в которой напрямую работают 300 000 человек, а с учетом смежных областей – где-то 3 млн. Его нельзя пускать на самотек, тем более, есть планы выделить дополнительные деньги на переоснащение армии. Кому сегодня задать вопрос о состоянии ОПК?
Министру обороны?
А причем тут министр обороны? Производить, продавать, покупать технику – это не его функция.
Тогда главе «Укрборонпрома»?
Но он же просто — один из тысячи других чиновников. И не несет при этом никакой ответственности.
То есть вы хотите создать в структуре Минпромполитики некое Агентство по ОПК?
Скорее, некое условное Агентство стратегических отраслей промышленности, с которыми мы конкурентоспособны на внутреннем и внешнем рынках: ОПК, энергетическое машиностроение, транспортное машиностроение. Плюс нужны профильные концерны, например. О концерне «Укрэнергомаш» речь идет уже лет десять.
Не будет ли такое агентство дублировать функции самого министерства?
Существует закон Украины о центральных органах государственной власти. В нем сказано, что функции министерства – это формирование и реализация политики, функции агентства – управление хозяйствующими субъектами. Агентство – независимый орган исполнительной власти, но его руководитель подчинен министру. И уже через министерство он выходит на Кабинет министров. Третий элемент системы: службы, которые контролируют, как формируется и реализуется политика. Такая схема работает во всем мире, а у нас все смешано в один винегрет. Как было в случае с той же «Укрзализницей» или «Нафтогазом Украины».
То, что вы описали, по срокам реально сделать где-то за год…
Это зависит от того, кто занимается процессом. Я мог бы нарисовать всю схему за 10 минут, а сделать – за два месяца.
Кто претендует на должность министра? Входите ли в этот список Вы или Анатолий Кинах?
Нет, я не претендую. И Кинах тоже, насколько мне известно. Я вам до сих пор не назвал ни одной фамилии, меня это не интересует.
Все же знают, как у нас устроена политика…
Да, но делом должны заниматься профессионалы. А когда министра назначают по квотному принципу, а он не понимает, чем собрался руководить, результат известен наперед. Будет разочарование, будут вопросы: зачем погибали люди, зачем свергали власть и фактически нажили войну с соседом? Чтобы одни негодяи сменили других?
А как можно реформировать ОПК, если часть предприятий уже проданы? И у государства нет реальных способов заставить, например, «Азовмаш» заниматься ОПК в ущерб производству железнодорожных цистерн?
Вопрос непростой. В 2008 году мы принимали Государственную программу реформирования и развития ОПК, и там все эти вопросы регулировались. Мы понимали, что в процессе реформ неизбежно должна произойти приватизация практически всего ОПК, кроме нескольких направлений: спецхимии, производства готовых боеприпасов, средств связи и снятия информации. Предполагалось подготовить закон об особенностях подготовки к приватизации, о самой приватизации и о функционировании предприятий ОПК в послеприватизационный период.
Бронетехника и самолетостроение во всем мире практически частное. Но если сегодня просто выставить на приватизацию бронетанковую отрасль, то она будет за год обанкрочена и уничтожена.
Но «Азовмаш» ведь уже куплен…
«Азовмаш» — это один из кусочков. Один из пунктов особенностей приватизации заключался в том, что если предприятие ОПК приватизируется, оно обязано сохранить мощности по производству спецпродукции минимум на десять лет и выполнять государственный оборонный заказ. Пусть бизнес зарабатывает прибыль, платит налоги. Но если это стратегическое предприятие, у государства должна остаться «золотая акция», чтобы на него влиять.
Если мы говорим о бронетехнике, то могу привести другой пример. НПО им. Фрунзе (*принадлежит Константину Григоришину, Владимиру Лукьяненко и Вадиму Новинскому — Hubs) уже в 90-х годах за свои деньги организовало производство пушек. Но их потом перестали покупать. Они это производство взяли и уничтожили. Вроде бы как частный собственник, имеют право. Но если бы действовал закон об особенностях приватизации, этого бы не произошло.
Должны сесть специалисты и создать правила игры, которые бы позволили отрасли развиваться. Теоретику-экономисту проще сказать: все должны быть в равных условиях и рынок все сам отрегулирует. В итоге все умирает, и у нас останется сырьевой сектор экономики. Но сырьевыми секторами мы не сможем догнать и перегнать мир. Это и есть государственная политика, она непростая.
И все же как государство будет навязывать частному бизнесу свое видение? Ведь металлургия, судостроение, вагоностроение и остальные отрасли, в основном, частные…
Очень просто. Есть, например, налоговая система, техническое регулирование. Корея шла к развитию шаг за шагом. Сначала поддерживали угледобычу, потом сталеплавильную отрасль, затем — производство комплектующих и потом уже – производство готовых изделий машиностроения, судостроение. Это и есть государственная политика.
Мне один коллега из Минэкономики как-то советовал бросить машиностроение и заняться нанотехнологиями, мол, они перспективнее. Допустим, но у нас разве есть специалисты в нанотехнологиях? Я знаю троих на всю страну. У нас нет преподавателей, нет студентов и нет специалистов, которые бы в этих технологиях могли работать. Эти школы создаются десятилетиями.
Но у нас есть школы, конкурентные на мировом рынке: авиастроение, судостроение, транспортное машиностроение, энергомаш, угольное машиностроение. Надо выбрать эти несколько отраслей, по каждой составить программы. С одной стороны – выхода на внешние рынки. С другой – развития и стимулирования потребления на внутреннем.
Потом определить несколько отраслей, по которым у нас огромное потребление на внутреннем рынке. Например, мы тратим миллиарды на импорт бытовой техники. Если у нас такой огромный внутренний рынок, сам Бог велел им заняться.
Но качество украинских товаров часто оставляет желать лучшего…
Качество оставляет желать лучшего, потому что для любой продукции существует минимально необходимый уровень производства. Если необходимо выпускать 5 млн кондиционеров в год, чтобы они были и дешевые и качественные, то выпуская 500 000,ты их такими не сделаешь. То же самое касается автобусов или другой автотехники. 500 автобусов в год не могут быть качественными, а 5 000 – могут.
Это опять-таки вопрос рынка и политики. Наши разработчики ничем не хуже итальянских, просто им надо дать возможность выпускать много продукции, чтобы окупить затраты и получить на выходе дешевую и качественную продукцию.
Тогда необходимо увеличивать сбыт, экспорт, но ведь рынки поделены. В Германии или Чехии, например, никогда не купят турбину «Турбоатома»…
Во Франции есть норма: если Минобороны закупает продукцию больше, чем на 5 млн евро, то страна, у которой делают закупки, обязана купить что-то оборонное у Франции. В итоге, покупая израильские беспилотники, Франция продает туда какой-то свой военный корабль. Мы такую норму тоже ввели, когда я был первым замминистра промполитики. Так что раздел рынков – не догма, рынки можно переделить. Вы хотите нам что-то продать – берите у нас.
Продукция нашего энергетического машиностроения конкурентна на весь мир. И если Украина, допустим, покупает где-то компьютеры или телефоны – нет проблем, только купите у нас, допустим, турбины.
«Турбоатом» завязан либо на российский рынок, либо на субподряды с «Силовыми машинами»…
Это вопрос к созданию концерна «Укрэнергомаш» и госполитики в продвижении на мировой рынок наших услуг: участия в тендерах и строительстве энергетических объектов «под ключ». Кнопку нажали: турбина крутится, генератор работает, чтобы электроника была украинского производства, строили украинские рабочие, запускали украинские наладчики. И лет 40 зарабатывали на обслуживании этих объектов…
В итоге госконцерн выиграет тендер, а потом окажется, что «Энергомашспецсталь» не может поставить какие-то комплектующие, потому что им позвонили из Москвы и сказали их не делать…
Для этого и должна существовать государственная промышленная политика. «Энергомашспецсталь» (*краматорский завод ЭМСС принадлежит «Росатому» — Hubs) существует в правовом поле Украины? Если мы завтра введем им такой же налог на землю, как для легкой промышленности, они тут же начнут делать все необходимые комплектующие. Или пусть продают предприятие.
Не кажется ли Вам, что это палка о двух концах?
Никакой палки, весь мир так работает. Это, конечно, очень тонкая сфера, которую не всегда надо афишировать. Но если страна не умеет вести промышленную политику, она кормит кого угодно, только не свой народ. Как с армией: хочешь – корми свою, не хочешь – корми чужую. Хочешь – развивай свою промполитику, не хочешь – покупай немецкие машины, итальянскую технику, японские телевизоры, поставляй туда зерно и будь беднее и беднее. И рассказывай, что ты завтра проведешь реформы в медицине или образовании. За счет чего?
Допустим, но пока правительство напишет все программы, его поменяют и все начнется сначала…
Главное, чтобы министрами не назначали людей, которые ничего не понимают в своей отрасли. А программы давно все написаны.
