Тогда местные советы перестанут ставить палки в колеса компаниям-добытчикам
Как уже писал Hubs, Кабинет министров утвердил новый порядок получения спецразрешений на пользование недрами. В этом документе Минэкологии и Минэкономики попытались сделать все необходимое, чтобы большая часть спецразрешений все-таки продавалась на аукционах, а не уходила бесплатно к «своим» компаниям без конкурса. Hubs уже приводил мнения экспертов, которые считают, что у Государственной службы геологии и недр (Госгеонедр), несмотря на все новшества, остается возможность саботировать прозрачное проведение аукционов, а проблема с местными советами, которые вставляют палки в колеса добытчикам, честно купившим лицензию, так и осталась без эффективного решения.
Редакция продолжает тему недропользования. В этот раз о правилах аукционов и необходимых изменениях в законодательство недропользования мы говорили с президентом Ассоциации «Недропользователи Украины» Романом Сторожевым.
Об эффективности аукционов
— Благодаря изменениям в порядок выдачи спецразрешений (постановление КМУ №615 и №594) на пользование недрами сократилось количество оснований, при которых месторождение можно получить без аукциона. Следовательно, теперь аукционов должно стать больше. Как вы считаете, насколько прозрачно их сейчас проводит Госгеонедр?
— Теоретически аукционы — самый прозрачный механизм продажи спецразрешений на месторождения. Кто больше заплатил, тот и получает участок. Но к тому, как аукционы проводились у нас, всегда было много вопросов. В частности, по составу участников. Были случаи, когда на аукцион регистрировалось несколько компаний, и при этом реальным покупателем была только одна. Остальные взвинчивали цены на лот и тем самым пытались шантажировать этого покупателя. Естественно, для инвестора это шок. Ведь он рассчитывал на определенные деньги, а получается, что возможность работать на месторождении стоит намного дороже. Поэтому многие отказывались от покупки. Все это происходило из-за не лучшей ситуации с квалификационным отбором участников.
Теперь, согласно изменениям в порядок информация об участниках аукциона будет более прозрачная. Мы будем понимать, что за компании участвуют, кто стоит за каждой из них, видеть конечных бенефициаров, а не одни офшорные компании. Чем больше прозрачности, тем больше потенциальному инвестору понятны условия участия в аукционе.
Участники аукциона должны владеть информацией друг о друге. Ведь речь идет не о тайной продаже антиквариата! К тому же, если мы говорим об углеводородах, то эти месторождения связаны с энергетической безопасностью страны.
— А разве на таких аукционах участники действительно не знают все о конкурентах? Ведь рынок недропользования у нас не такой уж и большой…
— Нет, не всегда знают. Часто только догадываются. Кроме того, мы говорим не только о месторождениях стоимостью в сотни миллионов долларов. Есть небольшие месторождения, за которые серьезная конкурируют мелкие и средние инвесторы. К тому же это мировая практика, стандарты ведения цивилизованного бизнеса.
Нам надо уходить от ситуации, когда спецразрешения получают компании, которые по 10 лет ничего не делают. Им оно нужно лишь для того, чтобы переуступить или продать предприятие.
Именно поэтому Кабмин сократили сроки действия спецразрешений на разведку месторождения с 5 до 3 лет (Постановление КМУ №615 и №594). Если у тебя нет денег или потенциальных инвесторов, то не надо участвовать в аукционе. Выдавая спецразрешения, надо быть уверенным, что компания будет вкладывать деньги, создавать рабочие места, платить налоги.
— Что еще есть в принятых Кабмином изменениях в порядок проведения аукционов?
— У потенциальных инвесторов будет возможность перед аукционом ознакомиться с перечнем информации, которая есть о месторождении. Соответственно, они смогут оценить степень изученности месторождения и риски проекта. После того как инвестор приобрел спецразрешение, он покупает и всю ранее заявленную геологическую информацию. Раньше инвесторы были вынуждены покупать спецразрешения, мало что зная о месторождении, поскольку узнать что-то можно было только купив геологическую информацию после победы в аукционе.
Конечно, предварительно проводился собственный аудит месторождения, но не было полного понимания, какая информация о нем уже есть. Ведь геологическая информация была для служебного пользования. Ведь информация о недрах — это деньги, которые потрачены государством на то, чтобы ее получить. Если какой-то чиновник просто отдавал информацию о недрах, то совершал преступление.
Поэтому, думаю, что принятые изменения позитивные. Однако, если рассматривать все проблемы недропользования в комплексе, то становится ясно, что нам нужен новый Кодекс о недрах. Ведь тому Кодексу, что у нас есть сейчас, уже более 20 лет, и мы все время «подставляем под него костыли» и в виде постановлений или чего-то еще. А отрасли нужен новый качественный документ.
О роли местных советов
— Многие эксперты считают, что последние изменения в порядок проведения аукционов не решают одной из основных проблем — блокирования выдачи месторождений на уровне местных советов. Что вы думаете по этому поводу?
— Да, такая проблема действительно есть. Компании не могут на местном уровне получить согласование, когда местные депутаты и активисты блокируют работу. Это можно решить только на законодательном уровне. Сейчас, когда будет введена новая процедура, посмотрим, как она будет работать. У местного совета будет 90 дней, чтобы принять решение. Если решение не принято, то это считается молчаливым согласием, и компания получит спецразрешение уже без санкции местных депутатов. Раньше эти вопросы часто переносились с одной сессии на другую, потом на третью и так до бесконечности.
Хотя, конечно, этот вопрос нужно решать еще до того, как спецразрешение будет продано. Служба, которая выставляет месторождение на продажу, должна решить все проблемы и продать уже готовый продукт. Инвестор должен купить пакет документов, с которым может начать работать.
Роман Сторожев: Вопрос с местными советами надо решать еще до продажи спецразрешений
— Как можно заинтересовать местные советы в том, чтобы они согласовывали землеотвод без промедлений?
— Процессы можно прописывать как угодно, но если на местном уровне не будут заинтересованы в работе недропользователя, блокировать будут постоянно. Эту проблему могут решить лишь отчисления в местный бюджет части денег, которые получает государство в виде ренты или других налогов. Когда местные советы будут получать деньги, вопрос решится. На местах будут понимать, что чем больше они привлекут инвесторов, тем больше будет налогов, рабочих мест и других благ.
Но при этом нужно учитывать интересы геологической отрасли. Мы должны понимать, что будем продавать в будущем. А для этого надо вести разведку, что стоит денег. У нас же все уходит в общий фонд и там растворяется.
— То есть ренту или другие налоги нужно поделить между госбюджетом, местным бюджетом и службой, которая ведет разведку месторождений?
— Да, конечно. Сбалансированность интересов выглядит так: часть средств поступает в местные бюджеты, часть — в спецфонд, который тратит деньги на разведку, поиск потенциальных месторождений, которые потом будут продаваться на аукционах. А часть —в госбюджет.
О земельных вопросах
— Как вы считаете, почему общество выступает против продажи сельхозземель иностранцам и юрлицам, но при этом за то, чтобы привлекать иностранный капитал для разработки месторождений?
— А где еще брать деньги для разработки месторождений? Нам нужны иностранные инвестиции, потому у нас в стране денег нет. Кроме того, продажа земли как товара — серьезный политический вопрос. Плюс, стоимость земли на данный момент слишком низкая, чтобы ее продавать. Поэтому мораторий на продажу сельхозземель и продлевается. А если говорить о месторождениях, то по многим вопросам мы находимся в рыночной плоскости. Те полезные ископаемые, которые добываются в Украине, в большинстве своем реализуются по рыночным ценам. Соответственно, инвестиции привлекаются с предполагаемым доходом, в этом есть смысл и это надо делать.
О проблемах разведки
— Вы согласны с тем, что в Украине сейчас сложилась критическая ситуация с геологической разведкой?
— Да, согласен. Та информация о месторождениях, которая есть, устарела, поскольку ее нарабатывали еще в советское время. Но другой-то нет! Это большая проблема, что мы не ведем разведку. Мы хотим, чтобы пришли инвесторы, но не финансируем геологоразведывательные работы. Как можно за 80 млн грн в год (которые государство выделяет на разведку — ред.) разведать новые месторождения? Бумажная работа дороже стоит!
В 2015-2016 гг. в ПАО «Укргаздобыче» заложили существенные деньги на проведение сейсмики на своих месторождениях Но по потенциальным месторождениям и месторождениям местного значения ситуация с разведкой, конечно, плачевная.
— Получается, что из-за устаревшей информации мы даже не знаем, что продаем на аукционах, которые проводит Госгеонедр?
— Нет, сказать, что на аукционах будет продаваться непонятно что, нельзя. Геологические исследования на этих месторождениях проводились, пусть и более 20 лет назад и с использованием старых технологий. Кроме того, есть месторождения, на которые уже сделаны 3D модели, и сейсмика там проводилась. Поэтому какая-то информация, пусть и не очень обширная, безусловно, есть.
О контроле за недропользователями
— Мы говорили, что сроки действия спецразрешений на разведку месторождений сокращаются с 5 до 3 лет. Есть ли вероятность, что по этой причине у предприятий, которые давно не работают на месторождениях, лицензии скоро отберут и выставят повторно на аукцион?
— Думаю, да. Но это лишь одна категория предприятий, у которой будут отбирать спецразрешения. Вторая — государственные предприятия, у которых есть спецразрещения, но они длительное время ничего не делали и делать не будут, потому что у них на это нет средств. Хотя какие-то деньги уже были вложены. Инвестиции нужно оценить и вернуть средства государству.
Роман Сторожев: Размер ренты должен зависеть от рыночных условий
— Как можно эффективно контролировать недобросовестных недропользователей?
— Этот механизм давно существует — контроль выполнения программы работ. В программе работ написали, что собираются инвестировать в месторождение 500 млн грн, хотя и не собирались. Зачем такое писать? К сожалению, во многих случаях программы работ составляли абы как, потом их не выполняют и не вносят изменения. Если в компании понимают, что будут инвестировать меньше или будут добывать полезных ископаемых меньше, чем планировали, то нужно вовремя вносить изменения в программу. Тогда не будет проблем с приостановкой разрешений, не будет судов, связанных с приостановкой и аннулированием спецразрешений.
— Если механизм есть, тогда почему есть еще такие предприятия, которые не ведут работы? Может, механизм не работает?
— Причин много: коррупция, неоперативность контролирующих органов, недостаток средств и т.д.
Об усовершенствовании законодательства
— Многие эксперты придерживаются мнения, что правила, прописанные в законах, должны меняться не чаще, чем раз в пять лет. Как вы считаете, размер рентных платежей стоит устанавливать на срок не менее пяти лет?
— Нет. Рентные платежи должны быть привязаны к рыночным условиям. Если мы оставляем такой механизм, надо смотреть на рынки сбыта этих товаров. Если рынок растет, ренту можно немножко увеличить. Но есть правила, которые не должны меняться. Инвестор должен понимать, что хотя бы 5 лет будет стабильное законодательство, что на следующий год у него не потребуют еще что-нибудь.
— Что должно оставаться неизменным?
— У нас раньше каждый год принимался новый порядок выдачи спецразрешений. А сейчас уже несколько лет действует один порядок. Это намного проще, чем каждый год иметь новые правила.
Кроме того, нельзя ставить какие-то барьеры для входа на рынок. Допустим, если выгоднее продавать продукцию не в Украине, то инвестор должен понимать, что у него есть возможность экспортировать. В нынешних условиях (лицензия, дефицит баланса) достаточно сложно экспортировать природный газ. Сейчас в этом смысла нет, потому что цены в Украине и Европе примерно одинаковые, но в какой-то момент это может оказаться выгодным. И те, кто будут хранить газ в Украине, тоже должны быть уверенными, что как завели газ сюда, так могут его и вывести. А сейчас такой уверенности нет, поэтому никто сейчас газ в Украине и не хранит.
Плюс государство должно гарантировать возвратность инвестиций. Что никто не заставить производителя продавать его продукцию по заниженным ценам, что не введут новые ограничения. Цель любого инвестора — получение прибыли. Если такой перспективы нет, никто не будет сюда вкладывать деньги.
О перспективах отрасли
— Какие точки роста могут быть для сферы недропользования в Украине?
— В первую очередь, это то, что сейчас ликвидно — энергоносители и железная руда. Хотя сырьевые рынки в состоянии падения и стагнации, но периоды падения и взлета есть на любом рынке.
— А добыча лития в Украине? Это перспективно?
— Это специфические полезные ископаемые. Я бы брал более традиционные, которые в Украине всегда добывались, — железная руда, энергоносители, у которых есть экспортный потенциал.
— А что вы думаете о перспективах добычи угля?
— Себестоимость добычи угля высокая, а рыночная стоимость самого сырья — низкая. В некоторых странах Европы, в частности, в Германии и Великобритании, все шахты или почти все закрыты. Хотя, если рассматривать украинский уголь антрацитной группы, то на него есть спрос. Все украинские ТЭС построены с расчетом именно на антрацит. Поэтому не весь уголь, добываемый в Украине, нерентабельный. Если закрывать шахты, то нужно делать это постепенно и взвешивать каждую товарную группу. Если на внутреннем рынке есть спрос, товар конкурентоспособный, то почему не давать возможность им работать дальше?
