Французы верят в Украину

Лучше всего говорить с человеком, уходящим из системы. Ему нечего терять и нечего скрывать. С председателем правления банка Креди Агриколь мы говорим в ее последний рабочий день. На французских акционеров Евгения Чемерис проработала 22 года. Через каждые полчаса в дверь ее небольшого кабинета стучат грустные коллеги с огромными букетами. После увольнения Чемерис хочет посетить Латинскую Америку и Антарктиду — континенты, на которых она еще не была.

Днем ранее на встрече руководителей топ-40 банков с менеджерами Нацбанка ее поздравила глава НБУ Валерия Гонтарева. Она расцеловала Чемерис, с которой знакома 20 лет, и вручила благодарность за вклад в развитие банковской системы. На телефоны это событие снимали предправления Приватбанка Александр Дубилет и его коллега из Ощадбанка Андрей Пышный. Банкиры провожали Чемерис аплодисментами.

Почему Вы решили уйти?

Мой уход был запланирован давно. Я всегда ставила цель уйти на пенсию в 55 лет, чтобы было время для путешествий. В 2009 году мне исполнилось 55 лет, но кризис не отпустил. Пришлось продлить контракт. Тогда  пообещала себе уйти в шестьдесят. В декабре у меня был юбилей, но пришлось задержаться еще на три месяца, чтобы соблюсти все формальности, связанные с регистрацией в НБУ нашего нового председателя правления Жан-Поля Пьотровски.

Почему акционеры банка решили на Ваше место поставить француза, а не украинца?

Если в банк назначают украинского юриста или рисковика – значит, банк будет сокращать свою деятельность или готовиться к продаже. Если назначили француза – значит, акционеры планируют развивать тут бизнес.

В банке Вы не занимались работой с бизнесом?

Я вела сферы, которые были связаны с администрированием и коммуникацией в Украине – взаимоотношения с НБУ, Минфином, налоговой, ГКЦБФР, местными властями, прочее. И всегда был француз, который отвечал за развитие бизнеса в Украине и взаимоотношения с акционерами.  До октября прошлого года это был Филипп Гидез — зампредседателя наблюдательного совета. Он был моим непосредственным руководителем.

Филипп пришел в банк сразу после его покупки?

Банк купили в 2006 году, а Гидез пришел в 2008. Под его руководством банк был полностью перестроен из карманного украинского в большой международный. Мы очистили банк от «скелетов», доформировали очень много резервов. И в кризис 2008 года вошли с уже очищенными активами. С тех пор мы отличаемся тем, что имеем суперздоровый портфель и хорошее понимание, как этим портфелем управлять и что мы можем делать в Украине, а что — нет.

А что вы не можете делать в Украине?

Мы не идем в операции с ценными бумагами – не только с корпоративными, но и с ОВГЗ. Это политика группы, которая касается не только Украины. Единственный риск, который мы берем — это депозитные сертификаты НБУ.

Приоритет Креди Агриколь – работа с транснациональными корпорациями?

Мы ведем четыре направления: транснациональные корпорации, украинские корпорации, МСБ и ритейл. До ноября 2012 года (слияние с КИБ Креди Агриколь, — Hubs) пропорции по депозитному и кредитному портфелю были примерно равными: большой корпоратив – 30%, МСБ – 30% и ритейл – 30%. Сейчас пропорция — 65/15/20. Мы не уходим ни из одного сектора, но развиваем больше крупный бизнес.

Банк сейчас кредитует?

В основном кредитуем существующих клиентов. Если будет оставаться пространство – можем поддержать и новых клиентов, приоритет будет за транснациональными корпорациями и аграрным сектором.

Как получилось так, что крупные транснациональные корпорации обслуживаются у вас?

История наших взаимоотношений с ними берет начало в 1993 году. Французы были первой иностранной банковской группой, которая вошла в Украину. Они создали с нуля банк Креди Лионе. Французы пришли не потому, что им был интересен украинский банковский сектор — они пришли вслед за своими крупными клиентами.

Вы были в первой команде Креди Лионе?

Да, тогда нас было всего 21 человек, и сидели мы в музее Ленина, при нас он стал уже Украинским домом. При нас разбили большую статую Ленина, которая достигала четвертого этажа, где мы располагались.

Французы создавали иностранный банк в постсоветской стране и постоянно смотрели на голову вождя пролетариата?

Мы видели разбитое ухо после ночи первого ленинопада. Можно сказать, были свидетелями первого ленинопада в Украине. Когда у меня спрашивают, почему Креди Агриколь такой устойчивый, я говорю: только подумайте, сколько французы вместе с нами пережили этапов – переход с карбованца на гривну, переход на новый план счетов и международные стандарты, кризис 1998 года, кризис 2004 года, кризис 2008 года и теперешний наш кризис. Креди Агриколь выходил из каждого этого кризиса все более устойчивым.

Французам не надоедает, что у нас через каждые четыре года — новый кризис?

Французы закалены на своих собственных кризисах и кризисах своих бывших колоний. А Креди Агриколь — еще и на проблемах стран, в которых развивал бизнес. У них на кризисы есть определенный иммунитет. Они понимают, что рано или поздно все уляжется и рассматривают каждое падение как шанс для подъема.

С рынка ушло уже 46 банков с начала 2014 года. Среди них — крупные VAB «Надра» и «Дельта». Почувствовали ли Вы панику среди ваших вкладчиков по этому поводу?

Мы в кризисных ситуациях только выигрываем – бизнес и население ищут спокойные гавани. Если для человека спокойной гаванью может быть матрас, то бизнес не может унести все деньги, ему нужно работать. Работать нужно с банком, который не задерживает платежи. Весь рынок знает, что у Креди Агриколь ни в один из кризисов не было ни одной задержи платежа.

Как так получилось? У вас была поддержка акционера или НБУ?

За 21 год работы наших акционеров в Украине мы ни разу, ни одной копейки рефинансирования у Нацбанка не взяли. В кризис у нас, наоборот, приток клиентов из других банков. Когда у тебя хорошая репутация – деньги от тебя не уплывают, а, наоборот, приплывают. И чаще всего приходят деньги юрлиц, а они — дешевле и более стабильны.

Евгения Чемерис получает очередную награду

То есть в кризис у вас приток?

У нас значительный приток юрлиц всех секторов. Есть слабый отток депозитов населения, но, по правде говоря, мы даже палец не поднимем их как-то удержать. В 2014-2015 годы мы не повышали, а, наоборот, понижали ставки по депозитам.

Некоторые украинские «дочки» иностранных банков снизили почти до нуля ставки по депозитам.

Все зависит от целей. Некоторые иностранные банки сворачивают бизнес в Украине. Из большого системного банка делают средний. Они не могут просто сказать клиентам, чтобы те забрали деньги и ушли. Единственное, что они могут – уменьшить заинтересованность клиентов вкладывать.

Украинские банки, наоборот, повышают ставки.

Высокие ставки по депозитам – первый сигнал, что в банке есть проблема.

Высокие ставки сейчас – это сколько?

Это больше 20% в гривне на год и больше 5% в валюте.

Почему вы снижаете ставки – тоже сворачиваете бизнес?

Мы не сворачиваемся, но банк гиперликвиден и не нуждается в привлечении дорогих ресурсов.

В понедельник на встрече банкиров и руководства НБУ Вы цитировали Чебурашку и сожалели, что не удалось построить нормальную банковскую систему.

Я сказала, что уходя на пенсию, хотелось бы сказать словами Чебурашки: «Строили, строили и, наконец, построили». Но проблема в том, что банковская система все еще не достроена, а сейчас вообще в процессе перестройки – количество банков сокращается, вводятся новые правила, все переходят на рельсы европейских финансовых стандартов. С одной стороны, все плохо – строили и не построили, а с другой стороны – это хорошо, что появилась воля государства не вмешиваться в политику НБУ по очистке банковской системы.

Все предыдущие главы регулятора пытались где-то разобраться, отсечь какие-то банки, но тут же были звонки, и все оставалось на своих местах. Это первый состав правления НБУ, который не зависит от внешнего вмешательства. По крайней мере, пока. Они идут буром, у них нет преград, нет касты неприкасаемых – затронуть можно всех.

Банковская система очищается, станет ли она привлекательной для иностранных инвесторов? Что нужно, чтобы они вернулись?

Чтобы закончилась война. Украина иностранцам интересна. Креди Агриколь не собирается уходить – будет до последнего держаться. Разве что начнут бомбить Киев… Тогда, конечно, НБУ закроет все банки. Французы не верят в катастрофическое развитие событий, они надеются, что здравый смысл восторжествует, и когда это случится – присутствие Креди Агриколь будет иметь самый больший смысл.

Наша стратегия написана в нашем названии – Агриколь. Какой Агриколь без одной из жемчужин аграрного бизнеса в мире, которой является Украина?!

Какую долю аграрный сектор занимает в вашем портфеле?

Где-то 40-50%.

Как себя чувствуют ваши клиенты — экспортеры и импортеры — после введения жестких правил работы на межбанке? Банкиры говорили, что у вас был отложенный спрос на валюту в размере $80 млн.

У нас доходило и до $140 млн. Основные экспортеры в Украине — металлурги и химики. Часть из них отпала по объективным причинам, связанным с Донбассом. И на первое место вышли аграрии. Они летом-осенью собирают урожай, сушат, загружают в зернохранилище и ждут подходящую цену. Как правило, они всегда продавали в ноябре-декабре. Получали выручку в конце года, рассчитывались по кредитам и налогам и начинали новый цикл. Остатки вкладывали в посевную, если не хватало, в феврале обращались за кредитами.

В этом году появился еще один фактор — экспортеры хотели не просто подороже продать зерно, а ожидали максимально выгодного курса гривны. Они либо оттягивали продажу зерна, либо задерживали выручку до окончания 90 дней. Некоторые нарушали – им выгоднее было платить пеню, чем заводить выручку.

В то же время импортеры, наоборот, старались оплатить как можно больше своих контрактов заранее, чтобы зафиксировать свои расходы. Да и инвесторы с кредиторами, минимизируя риски, старались забрать свои деньги.

И тогда Нацбанк начал ужесточать правила игры на рынке.

НБУ в тех условиях мог регулировать валютный рынок исключительно административными методами. Он же не может физически заставить экспортеров заводить валюту в Украину. Он обязал их продавать 75% выручки и ограничил их 90 днями – это программа-максимум для НБУ. Поставить 30 дней невозможно, не по всем контрактам можно вложиться в этот срок.

Бизнес недоволен политикой НБУ – работать стало намного сложнее.

То, что делает НБУ, вызывает бурю эмоций у инвесторов, экспортеров и импортеров, но другого пути нет. Это понимают специалисты международных организаций. Те, у кого есть глобальное видение ситуации. И они поддерживают Нацбанк. Конечно, все отмечают, что НБУ не имеет стратегии, а ограничивается, в основном, тактическими шагами. Но вопрос: а кто сейчас в Украине имеет эту стратегию для финансового сектора? Мы еще никогда не сталкивались с такими вызовами, и пока никто не предложил какие-то реальные шаги, которые дали бы мгновенную отдачу. Критиков много – конкретных работающих идей нет.

Какие у Вас отношения с главой НБУ Валерией Гонтаревой?

Валерию Алексеевну уважаю и как финансиста, и как личность. Я мало знаю мужчин, которые в такой ситуации, в какой находится она, не поддались бы панике, не прогнулись бы, а оставались на своем месте и продолжали бы гнуть свою линию. Надо иметь какой-то реальный стержень внутри, чтобы выдержать этот поток грязи.

Банкиры поддерживают Ваше мнение?

Все банки с иностранным капиталом и все прогрессивные украинские банки, для которых банковское дело — основной бизнес в Украине, конечно, поддерживают действия НБУ, направленные на очистку системы. Ведь без этого невозможно восстановить к ней доверие. Мы разговаривали в кругу банкиров, что если команду Гонтаревой съедят-таки – это будет очень плохой сигнал и полная фрустрация, потому что другого шанса перестроить банковскую систему может не быть.