Три линии обороны Мариуполя

Мариуполь опять становится горячей точкой. Постоянные бои в предместьях, ожидание наступления. Hubs расспросил мариупольского мэра Юрия Хотлубея, чем сейчас живет город.

Вы уже 17 лет занимаете пост городского головы Мариуполя. Предполагали в феврале прошлого года, что Мариуполь станет прифронтовым городом?

Нет. Была уверенность, что удастся исправить ситуацию. Мы понимали, что на Майдане Украина серьезно обновилась и в политическом плане, и в плане общественной морали. Евромайдан был событием другого порядка по сравнению с 2004 годом. Процесс шел намного глубже. Было заметно давление со стороны России. Митинги, которые проходили в Мариуполе возле горсовета в конце февраля прошлого года, дирижировались офицерами ФСБ. Очень активно работали братья Кузьменко, связанные с «Енакиевской группой». Их влияние на толпу было заметно. При этом как такового протестного настроя со стороны жителей не наблюдалось.

Даже когда мы видели события в Крыму, до конца не осознавали того, что происходит. Думали, что будет автономия. А на наших территориях мы даже не думали, что могут пойти на захват Донбасса. Мы не могли прогнозировать. Нас очень долго приучали к мысли, что в России – наши братья. Поэтому были побратимские отношения. Не верилось, что между нами может произойти что-то подобное.

Мариупольцы боялись «Правого сектора». Сейчас «Правый сектор» стоит под Мариуполем. Страх исчез?

Серьезных опасений на этот счет не было. О «Правом секторе» тогда знали недостаточно, чтобы он вызывал какую-то опасность или тревогу. Были только слухи, они здесь не появлялись. Гораздо больше опасности ощущалось от братьев Кузьменко. Они формировали среду, которая потом набирала обороты. Все это происходило под российским контролем. Когда захватили здание горсовета, в моем кабинете находился офицер ФСБ. Поэтому страхи перед «Правым сектором» я бы не преувеличивал.

После трагедии в Волновахе на мариупольских сайтах и в соцсетях Вас обвиняли в том, что Вы не появились на факельном шествии и на субботнем митинге со словами «Я — Волноваха». Почему Вы все-таки не пришли? Так поступили президент и премьер-министр…

А они что, были в Мариуполе?

В Киеве.

Идет информационная война. Те, кто ее ведет, не говорят всю правду. Мы проводили свое мероприятие. По инициативе «Мемориала» (городское общество «Мемориал» — Hubs) прошел митинг, на котором я выступал. Свою миссию как городской голова я выполнил и публично изложил свою позицию. Другая группа организовала факельное шествие вокруг театра. Это вопрос общественности. У нас 60 таких организаций. А я представляю полумиллионный город, я – легитимный мэр. Меня избрали в четвертый раз прямыми выборами. Я не буду подчиняться какой-то общественной организации, какие бы амбиции у нее не были. Обвинения мне выдвигают заангажированные люди, мои оппоненты, которые, кстати, финансировали братьев Кузьменко.

Почему горсовет не с первого раза принял решение о признании ДНР/ЛНР и России агрессорами?

Когда мы проводили сессию, еще не было решения Верховной Рады. Мы не знали подробностей: будет это постановление, закон или что. Наша пресс-служба сообщила, что на сессии Россию признали агрессором, а боевиков – террористами. Но на самой сессии этого не было. Когда вопрос был поставлен принципиально, то секретарь городского совета не придумал ничего лучше, чем изменить текст на сайте городского совета.

Мы попали в поле зрения СМИ. Через три дня, 30 января, собрали сессию. Тогда мы и проголосовали за признание России агрессором, а боевиков – террористами. Мариуполь имеет право на такую оценку, потому что наши жители 24 января серьезно пострадали на Восточном. Решение было непростым – была альтернативная позиция. Ее озвучил Сергей Магера от «Метинвеста», который предлагал признать всех агрессорами. Я считаю, что депутаты приняли правильное решение. Не исключаю давления по линии «Метинвеста». Главный акционер рассуждает немного по-другому, а депутаты работают у него на комбинате. Тем не менее, позиция депутатов была правильная и гражданская.

Вы недавно договаривались с волынскими и одесскими строителями об оборонительных сооружениях. Мариупольские заводы сейчас работают не на полную мощность. Почему бы им не заняться этими вопросами?

Заводы вытянули город. Через день после 9 мая они инициировали создание добровольных народных дружин и спасли город от мародерства и разбоя. У нас в то время не было власти и город был в сложном положении. С конца августа заводы оказывают огромную помощь по укреплению города. Они дали около 10 000 тонн слябов для блиндажей и траншей, оборудовали 100 контейнеров. Кстати, сами контейнеры я волевым порядком забрал у одной фирмы. Дал команду силой забрать. Все это дало 1400 мест для наших бойцов. Вклад комбинатов в оборону города оцениваю высоко. Другое дело, что они это не рекламируют. Понятно, что кокс идет с Авдеевки, есть связь с территорией, подконтрольной боевикам.

Будут формироваться три новых линии обороны вокруг Мариуполя. Все это будет с нашим участием.

Можете подробнее рассказать о трех линиях обороны?

Будет три рубежа обороны по линии разграничения. Такое решение приняли Президент и СНБО. Большая половина рубежей будет за городом. Есть новый штаб, который будет заниматься обеспечением новых фортификационных сооружений. А вот денег пока нет. Что-то выделит город. На этой неделе начинаем земляные работы, в том числе и силами коммунальных предприятий и комбинатов. Все будет вписываться в ту программу, которую намечают Министерство обороны и Генштаб. «Азовстальстрой» и «Азовинтекс» уже наладили линии. Главное, что осталось, – поставить образец и испытать его, обстреливая из тяжелых орудий. 20 апреля будет ровно месяц после того, как были отлиты эти бетонные сооружения. Именно тогда будут проведены испытания. После этого начнутся все работы.

В прошлом ноябре мэрия поставила вопрос о банкротстве «Азовмаша». Что сейчас происходит с заводом?

У них есть заказы на стальное литье, на оборудование и даже на заказы из Азербайджана на полувагоны. Проблема в том, что у них нет оборотных средств. Часть оборотных средств зависла в виде недоплаченного НДС, часть – переплачена по прибыли. Эти вопросы нужно решать на уровне Киева, поэтому мы подключаем здесь и губернатора, и народного депутата Сергея Таруту.

Проблема «Азовмаша» на слуху, но главный вопрос в том, что собственник (компания принадлежит Юрию Иванющенко и наследникам президента «Азовмаша» Александра Савчука — Hubs) нанял серьезный аудит. Международная фирма Alvares and Marsal отработала схему выхода предприятия из кризисного положения с учетов долгов по кредитам перед Сбербанком России, ВТБ, Укрэксимбанком. Долги превышают 300 млн евро.

Просто порезать на металлолом – не вариант. На Новокраматорском машиностроительном заводе прочитали на сайте горсовета информацию о том, что предприятие не работает. Сразу же после этого они обратились к заказчикам «Азовмаша» и предлагают отдать заказы им. Из 11 000 сейчас работает тысяча человек, и даже это хотели забрать. Когда мы поняли, что нашими руками добивают предприятие, то провели большое совещание, осматривали цеха, убедились, что все на месте. После этого мы уже говорим о том, что это — работоспособное предприятие, которому можно давать заказы.

Есть программы – международные и национальные, направленные на восстановление Востока. Мариуполь ведь тоже пострадал от обстрелов. Может ли город рассчитывать на какую-то внешнюю помощь?

Мы использовали все возможные связи с общественными организациями, в том числе с «Новым Мариуполем» и народными депутатами. Германия выделила для восстановления Восточной Украины 500 млн евро, в том числе и на разрушенный район Мариуполя – Восточный. Мария Подыбайло («Новый Мариуполь» — Hubs) инициировала процессы и помогала в оформлении документов. Есть надежда, что какая-то часть денег пойдет на восстановление разрушенных объектов – и в Восточном, и в Сартане. Кроме того, мы ищем финансирование по энергосбережению. Сейчас понимание стратегии энергосбережения – вопрос выживания страны.

После обстрела Восточного у мариупольцев появился страх, что ситуация может повториться. Как думаете, может?

Через час после обстрела я был уже там. Картина была страшная: зияющие окна, горящие машины и трупы. Подходили люди и без истерии просили организовать автобусы, чтобы можно было переехать.

По поручению президента были организованы потоки машин, рубероида, шифера, стекла и других материалов, необходимых для восстановления жилья. Три города – Львов, Кривой Рог и Черновцы — выделили по 500 тысяч гривен. Еще 400 тысяч собрали волонтеры и общественные организации, шесть миллионов гривен мы выделили из резервного фонда городского бюджета.

Мы пережили серьезное испытание. Перед событиями на Восточном ракета попала в похоронную процессию в Сартане. Семь человек погибло, шестнадцать раненых. Когда видишь тело женщины, разорванное снарядом на две части, и мужа, стоящего над ее телом… Но пережили и это.

Так есть опасения, что атаки могут повториться?

Мы имеем дело с агрессором, у которого нет тормозов. Мы точно понимаем, что город сейчас нужно максимально укрепить. И укреплять его нужно на дальних рубежах. Отодвинули позиции на 20 километров к Широкино – и ракеты противника уже не достают до края Восточного. А обстрелы были.

Если будет атака, то бой пойдет за каждую улицу, за каждый дом. Кто-то рассуждает так: «Подумаешь, одни военные уйдут – придут другие». Такого не будет. Если с Востока будут наступать, то агрессор просто так город не захватит, то есть рассчитывать на то, что что-то останется от города, не стоит.

Большая часть жителей понимает, что нужно отстоять город. Лучшие агитаторы – около 60 000 пенсионеров, которые приезжают с Донецка, Горловки и других городов получать пенсию. Они тут рассказывают, как сложно там. После этого никакая российская пропаганда не переубедит.

Власть обещала децентрализацию. Мариуполь заметил хоть что-то?

Мы видим расширение своих возможностей через общественный совет. Он объединяет 60 общественных организаций по городу. Там лучший актив, который заметно отличается от представителей трудовых коллективов завода Ильича, «Азовстали» и «Азовмаша», которые традиционно формировали городской совет. Хотелось бы, чтобы часть этого актива вошла в горсовет.

Есть много проблем. К сожалению, в том же вопросе децентрализации больше говорится, чем делается. Эта система централизованной коррупции была создана приближенными Януковича. А вот по финансовой децентрализации первые шаги сделаны. У нас сейчас нет проблем с финансированием. Даже в сложной экономической ситуации у нас профицит – мы перевыполняем доходную часть городского бюджета. Кроме того, нам вернули все, что полагалось по субвенциям на бюджетную сферу. Сейчас у нас нормальные партнерские отношения с Кабмином. Правительство выполнило обещание, данное городам. Впервые за последние десять лет мы стали не дотационными, а донорами. Мы даже позволяем себе финансировать два новых направления: помощь переселенцам и военным.