Как пробудить в себе креативность

Элизабет Гилберт – популярная американская писательница, автор бестселлера «Есть, молиться, любить» — рассказывает о неуловимом творческом гении.

Количество просмотров: 8,5 млн

«Я — писатель, и бесконечно люблю свое дело. Не жду, что это когда-то изменится.  Недавно произошло кое-что особенное  в моей карьере, что заставило меня переосмыслить мое отношение к работе. Это был выпуск книжки «Есть, молиться, любить». Она стала международным бестселлером.

Люди стали спрашивать меня: «А ты не боишься, что никогда не сможешь написать чего-то лучше? Никогда!»

Это похоже на то, когда я подростком впервые начала говорить людям, что я хочу быть писателем. Они спрашивали: «Ты не боишься, что ты никогда не достигнешь успеха? Ты не боишься, что ты будешь трудиться всю свою жизнь, а в итоге ничего не выйдет, и ты умрешь, погребенная под несбывшимися мечтами, переполненная горечью неудачи и разочарования?»

Ответ простой: «Да». И всегда боялась.  Но у меня возникает вопрос, почему люди должны бояться той работы, для которой, как они чувствуют, предназначены?

Творческие люди особенны, поэтому об их душевном здоровье больше всего беспокоятся. Американский писатель, журналист, драматург и сценарист Норман Мейлер в одном из последних интервью сказал: «Каждая из моих книг понемногу убивала меня». Странное заявление о работе всей жизни. Но мы не удивляемся, не вздрагиваем, когда слышим нечто подобное, потому что уже приняли мысль, что созидательность и страдание взаимосвязаны, и искусство всегда ведет к муке.

Скажу прямо. Очень вероятно, что мой величайший успех уже позади. Как раз такие мысли и ведут людей к алкоголю в 9 часов утра. Я так не хочу. Я предпочту делать дело, которое я люблю.

Вопрос только: «Как?» Я долго думала, как должна работать и решила, что нужно найти дистанцию между собой, как человеком пишущим, и своим естественным страхом, перед реакцией, которую может вызвать работа с этого момента.

В Древнем Риме и в Древней Греции люди верили, что творческие способности — это дух и спутник божественного. Греки звали этих божественных духов «демонами». У римлян звали это проявление гением. Здорово, что они не думали, что гений — это одаренный индивидуум. Они верили, что это волшебная сущность, жившая в стенах дома. Грубо говоря —  это Добби, который помогал художнику с работой.

Творцы античности были защищены от нарциссизма. Если ваша работа была превосходна, вы не могли целиком и полностью брать на себя славу за ее создание. Все знали, что вам помог гений. Если ваша работа была плоха, все понимали, что ваш гений — калека.

Затем пришел Ренессанс, и появилась большая новая идея о том, что индивид должен быть в центре мироздания.  Люди начали думать, что творчество берет начало в человеке. Впервые мы услышали, как о человеке стали говорить: «он — гений», а не «у него есть гений».

Это была огромная ошибка, потому что люди начали думать, что они — источник всего божественного, а это слишком большая ответственность для человека. Я думаю, что именно этот груз убивал творческих людей в последние 500 лет.

Если это так, а я верю, что это так, возникает вопрос, что делать дальше? Возможно, мы не сумеем стереть все 500 лет рационально-гуманистического подхода в одной восемнадцатиминутной речи. Наверняка есть люди, которые подвергнут серьезному научному сомнению существование «фей, которые следуют за человеком и осыпают его работу волшебной пыльцой».

Все, что я говорю себе, когда начинаю нервничать по этому поводу: «Не бойся и не унывай. Просто делай свое дело tweet

Но почему бы не думать иначе? Ведь в этом объяснении творческого процесса столько же смысла, как и в других. Последние несколько месяцев я переживала по поводу выхода новой книги, который будет наполнен сверх ожиданиями на фоне моего прежнего успеха.

Все, что я говорю себе, когда начинаю нервничать по этому поводу: «Не бойся и не унывай. Просто делай свое дело. Если твое дело танец — танцуй. Если спонтанный гений, сопровождающий тебя, решит осветить тебя своим присутствием, всего лишь на короткий миг, тогда хорошо. А если нет — продолжай танцевать. Я верю в это, и чувствую, что мы все должны научиться такому отношению. В любом случае уже хорошо, что у тебя хватило настойчивости и любви продолжать делать свое дело».

Дэвид Келли – дизайнер, профессор Стэндфордского университета — говорит о том, как сохранить уверенность в своих творческих способностях.

Количество просмотров: 2,5 млн

«Я хотел бы поговорить с вами сегодня об уверенности в творческих способностях.

Начну с третьего класса средней школы Окдейл в Барбертон, штата Огайо. Мой лучший друг Брайан работал над одним проектом, мастерил лощадь из глины. Как-то одна из девочек, которая сидела за его столом, наблюдала за тем, что он делал, наклонилась к нему и сказала: «Это ужасно, на лощадь совершенно не похоже». Руки Брайана опустились. Я больше никогда не видел Брайана за такими проектами.

В такие моменты люди перестают верить в свои творческие способности.  Разочарования происходят в детстве, укореняются и превращаются в уверенность к тому моменту, когда человек становится взрослым.

Я думал о нашем страхе критики. Мы не просто не делаем вещи, мы боимся, что нас раскритикуют. Если мы будем говорить даже правильные творческие вещи, нас раскритикуют. Главный прорыв в моей жизни произошел, когда я встретил психолога Альберта Бандуру. Он четвертый в списке психиатров в Википедии, ему сейчас 86, и он продолжает работать в Стэнфорде.

Мы не просто не делаем вещи, мы боимся, что нас раскритикуют tweet

Он замечательный человек. Я встретился с ним, потому что он долгое время работал над фобиями. Он разработал способ лечить людей за короткий период. Он рассказал о примере со змеями, он приглашал испытуемого и говорил: «Знаете, в другой комнате находится змея, и мы туда зайдем». На что человек отвечал: «Ну уж нет, я туда ни за что не пойду, если там змея». Но Бандура применял пошаговый метод, который был успешен, приводил людей в помещение с зеркалом Гизелла, где они наблюдали за комнатой со змеей, он помогал им смириться с мыслью, что она близко. Затем шаг за шагом он помогал им продвинуться, и они оказывались стоящими в открытых дверях перед змеей.  Через много крошечных шажков они заходили в комнату и дотрагивались до нее. И все было нормально, они излечивались. Нет, все было намного лучше, чем нормально! Эти люди, которые всю жизнь боялись змей, говорили:«Посмотрите, какая она красивая!»

В итоге они легче относились к другим страхам в жизни. Сильнее старались, упорнее добивались и проще относились к неудачам.

Они получали «новую уверенность». Бандура называет ее самоэффективностью — чувством, что ты можешь изменить мир и можешь достичь того, для чего был предназначен. Он задокументировал и научно обосновал то, за чем мы наблюдали последние 30 лет. Мы можем взять людей, которые боялись, что не обладали творческими способностями, и через много маленьких шагов привести их к тому, что страх уйдет. Те, кто считали себя аналитиками, после терапии приобретали уверенность, меняли отношение к себе, начав думать, что они — творческие люди.

Я поделюсь с вами еще одной историей Дага Диетца, который проектировал оборудование в сфере медицинской визуализации в General Electric. У него случился кризис, когда он увидел, что 80% детей, проходящих через его томограф, нужны успокоительные. Тогда он посещал курсы дизайна в Стэнфордском университете.  Получив знания, он полностью изменил процесс сканирования.

Он сделал томограф аттракционом для детей: раскрасил стены, аппарат, саму процедуру начали проводить специалисты, которые умели обращаться с детьми, будто те в музеях. Теперь им рассказывают о звуках и движениях корабля, говорят: «Сейчас ты отправишься на пиратский корабль, но не шевелись, иначе пираты тебя найдут».  Процент детей, нуждавшихся в успокоительном, снизился с 80 до 10. Когда-то он услышал, как ребенок после обследования пришел к матери и сказал: «Мам, можно мы вернемся сюда завтра?»

Я правда верю, что когда люди обретают эту уверенность, то начинают заниматься вещами, которые для них действительно важны. Мы видели, как люди бросали старую работу, у них появлялось больше идей, они принимали лучшие решения. Знаю, на TED вы выступаете с идеями, меняющими мир. У каждого есть меняющие мир идеи. Если существует одна для меня, то вот она — помогать этому случиться».

Современный писатель из Южной Кореи Ким Йонг-ха говорит, что нужно быть творцом. Прямо сейчас.

Количество просмотров: 1,2 млн

«Когда говоришь о творчестве с людьми, они сразу же начинают активно сопротивляться: «Творчеством денег не заработаешь, а сейчас я просто занят. Мне надо получить образование, найти работу, обеспечить образование детям…» У нас никогда нет времени на творчество, и есть миллион причин, сразу приходящих на ум, чтобы им не заниматься.

Эти причины заставляют нас сомневаться в том, что нам вообще нужно творчество в жизни. Таким образом мы не знаем, зачем творить, но имеем много причин не делать этого. Почему мы отгораживаемся от мира искусства? Возможно, потому, что считаем, что искусство — только для очень одаренных или для профессионалов высокого уровня. А кто-то вообще думает: «Я не творческая личность».

Может быть, конечно, но я так не думаю. И об этом хочу поговорить сегодня. Мы все от рождения — творческие люди. Те, у кого есть дети, согласятся со мной. Почти все, что делает ребенок, — это творчество. Они рисуют карандашами на стенах. Они танцуют под клипы поп-звезд, придумывают свой собственный танец и поют, а все вокруг должны это слушать. Их творчество, может быть, способны вытерпеть только родители, а поскольку они целыми днями так упражняются, взрослые начинают потихоньку от этого уставать. Дети иногда устраивают театр одного актера. Игра в дочки-матери — это же настоящий спектакль одного актера. А некоторые дети с возрастом начинают обманывать. Родители, как правило, помнят первую ложь ребенка. Она их потрясает. Мама говорит: «А ты, оказывается, умеешь обманывать», а сама думает: «Весь в отца!» «Что же из тебя вырастет?» — допытывается она у ребенка.

Мы все от рождения — творческие люди. Те, у кого есть дети, согласятся со мной. Почти все, что делает ребенок, — это творчество tweet

Но вообще зря она так расстраивается. Когда дети начинают обманывать, они учатся сочинять истории. Ведь чтобы соврать, им надо придумать то, чего не было. Это потрясающее событие. И ему надо радоваться. Расспросами вы вынуждаете ребенка сочинять историю дальше, выдумывая все новые подробности. Так рождается литературный сюжет. Конечно, он по-детски незамысловат, но ведь мы — писатели — занимаемся тем же самым: придумываем предложение за предложением, развивая сюжет. Ролан Барт как-то сказал о романах Флобера: «Флобер не писал романов. Он просто присоединял одно предложение к другому с помощью эроса — в этом сущность романов Флобера». И ведь правда — что значит писать роман? Это когда пишешь одно предложение, за ним — второе, и они связаны чем-то между собой.

Уверен, что в детстве вы тоже занимались примитивным искусством. Когда я прошу студентов описать самый счастливый момент в их жизни, они часто вспоминают свое творчество в детстве. Как, впервые сев за пианино, играли в четыре руки с другом, или как дурачились с друзьями, изображая кого-нибудь. Или как проявили первую пленку, снятую старым фотоаппаратом. Им вспоминаются именно такие вещи. И у каждого из нас есть такие воспоминания. Какое это было счастье — заниматься творчеством, потому что это была не работа. Ведь работа не делает нас счастливыми? Она ведь обычно тяжелая.

Нужно забыть миллион причин, по которым вы не можете заняться творчеством. И понять одну причину — почему вам это нужно. Забудьте, почему вы не можете стать чем-то или кем-то. Начните творить, потому что вам это необходимо. А когда справитесь с дьяволом внутри вас, готовьтесь к появлению внешних дьяволов. Чаще всего они являются в образе наших родителей, иногда — супругов, но это на самом деле не они.  И они знают один волшебный вопрос. Стоит только подумать: «Неподалеку открылась театральная школа. Надо попробовать», они задают свой вопрос: «А зачем тебе это надо?» Замечательный вопрос: «А зачем?» Но ведь творчество не для чего-то. Это и есть конечная цель. Оно приносит счастье в нашу жизнь, помогает нам выразить себя и ощутить счастье без алкоголя и наркотиков. Так что на столь прагматичный вопрос нужно смело ответить: «Да просто для удовольствия. Извини, что иду без тебя. Но мне очень нужно это попробовать».

 Она ответила: «Да просто танцуйте». Помню, меня это здорово задело. Всего три слова, и она уехала. Итак — что же нам теперь делать? Давайте начнем творить. tweet

Идеальное будущее в моем представлении — когда у каждого есть несколько личностей, и хотя бы одна из них — творческая. Как-то раз я ехал в нью-йоркском такси на заднем сиденье и увидел впереди анкету театрального актера. «Что это?» — спросил я у водителя. Он ответил, что это его анкета и что он — актер. Он был водителем такси и актером. Я спросил, какие роли он обычно играет, и он гордо ответил, что играет Короля Лира. «Скажите, кто я? Кто мне объяснит?» — великая фраза Короля Лира. Вот о таком мире я мечтаю: днем — спортсмен, а по ночам — писатель, или водитель такси и актер, банкир и художник, тайно или открыто занимающиеся искусством.

В 1990 году легендарная танцовщица Марта Грэм приезжала в Корею. В аэропорту 90-летней звезде журналист задал вопрос: «Что нужно делать, чтобы стать великим танцором? Ваш совет честолюбивым корейским танцорам». Это фото 1948 года, и она уже тогда была знаменитостью. А в 1990 ей задали этот вопрос. Она ответила: «Да просто танцуйте». Помню, меня это здорово задело. Всего три слова, и она уехала. Итак — что же нам теперь делать? Давайте начнем творить. Прямо сейчас. Просто начните творить!»

Американский мульмедийный художник Фил Хансен рассказывает о том, как унять дрожь в прямом смысле этого слова.

Количество просмотров: 1, 5 млн

«Когда я учился в школе искусств, у меня развилась дрожь руки, поэтому я не мог нарисовать даже прямую линию. Это было полезно разве что для смешивания краски в банке или проявки снимка Polaroid. Это означало конец моей мечте стать художником.

Дрожь появилась из-за моих упорных занятий, когда я рисовал крошечные точки. В конце концов из идеально округлых точки стали похожи на головастиков из-за этой дрожи. Я старался держать ручку крепче, но от этого было еще хуже. В итоге из-за боли и проблем c суставами я вообще мог с трудом что-нибудь держать. Всю жизнь я хотел заниматься искусством, но я ушел из школы искусств, а потом вовсе перестал рисовать.

Через несколько лет я понял, что не могу жить без искусства и решил проконсультироваться у невропатолога, его диагноз был — необратимое повреждение нерва. Он посмотрел на мою волнистую линию и сказал: «Смирись, это на всю жизнь».

Я так и сделал, вернулся домой, взял карандаш и стал рисовать, позволяя руке дрожать сколько угодно. Я рисовал рисунки каракули. Это было не то искусство, которым я страстно увлекался, зато я чувствовал себя великолепно. Как только я смирился с дрожью, то осознал, что все еще могу творить. Я просто должен найти иной способ.

Можно ли стать более креативным благодаря ограничениям? Могу ли я создать что-то из материалов стоимостью один доллар? tweet

Мне по-прежнему нравилось то, что и раньше — фрагментация пуантилизма. Мне нравилось видеть эти крошечные точки, которые вместе создают единое целое. Я экспериментировал с разными способами фрагментирования изображения, где дрожь не могла повлиять на конечный результат, например, я окунал ноги в краску и ходил по холсту или на трехмерной фактуре, состоящей из досок,создавал двухмерные рисунки, прожигая их паяльной лампой. Я понял, что если работать с крупными масштабами и материалами, то мои руки не будут болеть, и от единой техники творения я перешел к целостному процессу творчества, который полностью изменил мои возможности как художника. Я впервые столкнулся с идеей, что, принимая ограничения, можно вдохновить творческое развитие.

Я подумал, можно ли стать более креативным благодаря ограничениям? Могу ли я создать что-то из материалов стоимостью один доллар? Я часто проводил в кофейне Starbucks, где можно попросить дополнительный стаканчик. Однажды я попросил 50. К моему удивлению, мне их сразу выдали. Используя карандаши, которые у меня уже были, я создал этот проект за 80 центов. Я понял, что мы должны быть изначально ограничены, чтобы творить без ограничений.

Находить вдохновение в ограничениях изменило ход моей жизни.

Одна из моих недавних затей заключается в попытке перевести мои творческие привычки, которые я открыл для себя, в нечто такое, что другие могли бы повторить. Мы едва ли рассматриваем ограничения источником творчества, но, быть может, это лучший способ вытащить себя из застоя и переосмыслить категории, а также бросить вызов общепринятым нормам, каждый день самим себе напоминать, что нужно «ловить ограничения».